страдает и чего-то ждёт,
Не соблазнившись равнодушьем мнимым.
Заплачет мир от новости такой —
И бросятся искать среди соседей Бога.
Да вот же он! Ан нет, какой-то злой,
А тот – плешивый, этот – слишком скромный.
Вот и живём без Бога в небесах —
Лишь молимся, но некому молиться.
И нет царя всё так же в головах,
Всё так же нет желанья измениться…
Калика
Жить с душою нараспашку,
Куковать в чужом жилище,
По земле бродить каликой,
Скоморохом и бродяжкой.
«Как тебе не надоело?! —
Спросит кто-то шибко светлый:
Оставайся – хмельно, хлебно
И уютно, пусть и в клетке».
От таких бегу вприпрыжку,
Спотыкаясь на ухабах.
Добряки не понимают,
Что не набиваю шишки
Постоянной неудачи,
А живу простым бродяжкой
Я с душою нараспашку,
Так как не могу иначе…
Монолог о себе и не только
Да, зациклен на собственной личности,
Да, нередко тщеславен, я знаю,
Да, делюсь неприкрытыми мыслями —
Не всегда и не все понимают.
Да, хвастлив и спесив я бываю,
Да, жесток, и иронией злою
Или желчью судьбу проклинаю,
Но я честен перед собою.
Ну, а перед другими? Не мне решать.
Откровенности цену назначили —
Ровно грош. И зачем тогда продолжать
Быть правдивым – не лучше ль предателем?
Лицемерить, лукавить, двуличным быть,
Торговать ложью искренней, доброй.
И замкнуться на собственной личности,
Всё послав далеко и надолго!
О доме
Для кого-то вся планета – это дом,
Для кого-то – лишь околица да хаты,
Для кого-то – виртуальный игродром.
А кому-то под забором спать поддатым.
Кто-то спросит вдруг ехидно: «Ну, а ты?
Саша, где твой дом – в стихах неужто?»
Я отвечу вам, ребята, без балды —
Дом твой там, где любят и где нужен.
Пусть немного он тебе не по душе —
Не хоромы, особняк или пентхауз.
Но уютно если в нём, тогда зачем
Дом другой искать? Здесь оставайся.
Как мне Музу заменили
Среди ночи вдруг услышал в кухне грохот.
Захожу. Сидит девчонка, чуть не плачет.
«Как здесь оказалась, чудо? Кто ты?» —
Спрашиваю я, смешинку пряча.
Почему смешинку спрятал, не обиду?
Очень уж растрогала картина:
На полу дрожит смущённо и стыдливо
Полуголая девица. И так мило
Наблюдать её дрожащие коленки,
Виноватый взгляд, тугие косы.
И как-то я сначала не заметил —
Весу в ней кило семьдесят восемь.
Говорит: «Вы, Саша, не ругайтесь сильно,
Но теперь я буду Вашей