его в щеку.
– Я рада, что снова вижу тебя, – сказала она.
– Я – тоже.
– Садись, – пригласила Рената. Она оценивающе посмотрела на него. – А ты изменился, стал мужчиной. Ну, почти.
– Почему почти? – не без обиды поинтересовался Ростислав.
– Чего-то еще не хватает. – Рената, прищурившись, посмотрела на Ростислава. – С девушкой встречаешься?
– Нет.
– Оно и заметно.
– А ты с парнем?
Рената сморщила носик.
– С парнями. А вот того, кого бы хотелось, нет.
– Почему? – удивился Ростислав.
– Сама бы хотела знать, – вздохнула Рената. – Не могу встретить такого, как ты, – лукаво улыбнулась девушка.
Ростислав невольно покраснел. – А почему у тебя никого нет? Ты стал красивым.
– У меня нет времени на такие дела.
– Да? – еще больше изумилась Рената. – На что же ты его расходуешь?
Ростислав несколько секунд молча смотрел на нее.
– Что ты думаешь обо всем этом? – вдруг спросил он.
– О чем этом?
– О том, что сейчас происходит. О пандемии.
– Стараюсь по возможности не думать. А вообще, ужас.
– То есть, тебя не волнует, что происходит в стране?
– Ты это о чем?
– О том, что в стране не хватает больничных коек, нет самых элементарных средств защиты, о том, что власть и половину не делает того, что обязана делать. О том, что у нас смертность обещает стать одной из самых высоких в мире.
Рената бросила на Ростислава растерянный взгляд.
– Ну, я не знаю. До того дня, когда у нас был объявлен карантин, я сначала была в Лондоне, потом готовилась к экзаменам. Было просто ни до чего другого.
– Очень удобно, – насмешливо скривил губы Ростислав.
– Ты о чем?
– Удобно под предлогом занятости или отсутствия ничего не замечать вокруг. И пусть творится то, что творится. Хоть вся страна вымрет.
– Послушай, Ростик, я слышала, что ты, как и дядя Леша, занимаешься какой-то общественной деятельностью. Я не знаю, точно чем, но это и не важно. Я же просто учусь, моя цель – стать певицей. Мои учителя говорят, что у меня хороший голос. И его надо развивать. Ну да, я такая, не интересуюсь политикой. Для меня главное в мире – это музыка.
– А ты не думаешь, что может настать момент, когда петь станет не для кого?
– Что ты имеешь в виду? – сделала недоуменное лицо Рената.
– То, что петь будет не для кого, если не считать покойников на кладбищах. Как тебе такая целевая аудитория?
– Ты говоришь ужасные вещи. Даже не хочу слушать. Я очень хотела с тобой встретиться, я думала, мы будем разговаривать совсем о других вещах.
– Ну, да, например, о сексе, как мы говорили при последней нашей встрече.
– Хотя бы, – едва заметно пожала девушка плечами. – Есть и другие темы.
– Какие же?
– Музыка, например.
– Музыка? – Лицо Ростикак аж перекосилось. – Ты можешь сейчас верещать о музыке, когда каждый день умирают сотни наших соотечественников.
– Но