но три капюшона почтительно склонились перед ним.
Даган нахмурился. Было очевидно, что он здесь гость нежеланный, и эти поклоны не более чем дань вежливости – к нему, как к личности, отношения не имеющие. Но, коль скоро формальности были соблюдены, придираться было глупо, и князь, скрипнув зубами, продолжил – правда, далеко не таким игривым тоном:
– Мой советник, бродяги, расхвалил вас так, как никогда даже меня не хвалил. Мол, вы и смелые, и благородные, и в любой момент готовы жизнью пожертвовать за людей, которые вам даже не знакомы. Вот я и пришел сюда, чтобы познакомиться с такими чудесными людьми поближе.
К вящему раздражению, ответом ему снова были три безмолвных поклона.
– Не слишком любезно для благородных людей, – нервно хохотнул князь. – Ладно, не будем заострять на этом внимание. Давайте-ка лучше присядем и начнем беседу.
И, подавая пример, он первым уселся в кресло, которое накануне занимал Хаддад. Капуцины тоже опустились на свои места. Илуш пристроился на стуле, что стоял возле универсального стола – по необходимости тот мог быть и письменным, и обеденным, и даже, при известной сноровке, столярным.
– Ну что, бродяги? Рассказывайте, – предложил Даган.
– Мы не совсем понимаем, что ты хочешь от нас услышать, князь, – возразил один из капуцинов.
– А я вообще не понимаю, что я хочу от вас услышать. Илуш, наверное, понимает – ведь это он возвел вас в святые. Допустим, поведайте мне о ваших подвигах и добродетелях. Например, расскажите, как вы вчера пожертвовали собой, защищая Хаддада?
– Князь находит, что это удачный повод для шуток?
– А ты хочешь поучить меня правилам хорошего тона?!
– Не мое дело давать нравственную оценку кому-нибудь, – капюшон отрицательно качнулся, – но никто не запретит мне чтить собственный этический кодекс.
– Вот и чти, – мрачно обронил Даган, который и сам понял, что сказал бестактность и попытался за грубостью скрыть досаду на самого себя. – А мне не нужно нотации читать. Лучше объясни, почему вы, такие хорошие и благородные – если верить Илушу – не остановили меня вчера?
– Разве мы могли это сделать? Разве что-то указывало, что ты собираешься убить капитана? Мы не умеем читать мысли и не могли предвидеть, что ты ударишь его.
– Да вы вообще не шелохнулись, когда это произошло, – Даган презрительно усмехнулся. – Жалкие создания!
– Мы должны были наброситься на тебя после того, как ты сразил Хаддада? – уточнил капуцин, и в голосе его послышалась насмешка. Даган прикусил губу. Перевес в словесной дуэли был не на его стороне. – Но зачем, князь? Капитану это едва бы помогло; скорее навредило. Мы не успели вовремя отреагировать на твою агрессию, а после любые действия потеряли смысл.
– А как же ваше пресловутое благородство?
– О каком благородстве ты говоришь?
– Я говорю о том, что вы приносите себя в жертву, спасая чью-то шкуру.
– То, о чем ты говоришь – всего лишь наша работа. Да, мы готовы