такими мелочами пренебрегать нельзя – номер приемной, я спросил:
– Подскажите, как мне с Олегом Ружиным связаться?
– Тот же номер, только последняя цифра «восемь», – ответил безразлично-усталый голос, и в трубке послышались гудки отбоя. Очень невежливо, чего я совсем не ожидал. Но обижаться не стал, набрал номер еще раз, внеся поправку, и, услышав контрольное «Да?», произнес:
– Могу я услышать Олега Ружина?
– Слушаю вас, – ответила трубка, оказавшаяся замаскированным Олегом Ружиным. – Это я.
– Прекрасно, – я кивнул. – Спешу поздравить: материал получился отменный. Лучший среди всех газет.
– Ах, вы об этом, – сказал Ружин с восхитительной небрежностью и даже, кажется, зевнул. Мне стало слегка обидно, но, зная, что отыграюсь, я не расстроился. – Спасибо, конечно. Но, право, ничего особенного.
– Нет, в самом деле, – с нажимом проговорил я. – Делаю комплемент, как человек, знающий всю ситуацию досконально. Мозги у вас работают так, что позавидовать можно. Место на крыше, кстати, указано правильно. И рассуждения полностью верны. Мишенью действительно был Корниец. Так что два-ноль в вашу пользу. Хотя нет, два-один, ведь я не знал, что Ману и Конопат в связке. Случайность-с!
– Да?! – в трубке наконец разгорелось такое яростное удивление, что я сощурился от удовольствия – отыгрался! – Простите, а кто это говорит? Кто вы?
– Кто я? Автор драмы. Сейчас вот сидел в баре, пил пиво и читал газеты – что-то они там про меня насочиняли? Нарвался на вашу статью и решил поздравить. Блестяще! – и я отключился. Теперь у этого парня, журналишки, целую неделю мозги будут набекрень. Вряд ли он хоть раз говорил с профессиональным убийцей, только что выполнившим заказ. И уж наверняка ни разу не получал от таковых поздравлений.
Порадовавшись удачной шутке, я вернулся на прежнее место и снова принялся за пиво. Почему бы, в самом деле, не похохмить, когда работа выполнена, остаток гонорара вот-вот упадет на мой счет и жизнь, прекрасная, как эдельвейс, лежит у самых ног?
Входная дверь распахнулась под ударом чьей-то резвой ноги, и посетителей в баре сразу стало в шесть раз больше. Потому что внутрь ввалилась развеселая компашка о пяти головах. Две из них принадлежали местным проституткам не самого высокого пошиба, еще две – Джо и Карлику, гопникам, что жили в моем дворе и промышляли отжимом мобильных телефонов у неосторожных малолеток. Пятая, и последняя, была собственностью Ромео.
Этого я знал лучше всех, потому что не раз и не два имел удовольствие пересекаться с ним. Предводитель всей окрестной шпаны, успевший к тридцати годам отмотать три срока, в доказательство чего покрыл свою тощую тушку парой миллионов наколок. Толковых среди них не было, особо обидных я тоже не примечал. В основном они служили ему для украшения – довольно сомнительного, но ему нравилось. Как говорится, для кого-то конфетка – говно, а для него и говно было конфеткой.
По сути же это был мелкий фраерок, которому никогда не грозило стать крупным. Главным образом потому, что