побороть тревогу и дурацкое желание догнать любимого человека, не дать утонуть в холодном мире страданий, каким ему всегда представлялась больница. Затем он повернулся и неуверенно пошел к выходу.
Ехал Андрей медленно, размышляя о событиях их еще недолгой совместной жизни с Женей и не слишком внимательно следя за дорогой. К счастью встречных машин не было и далеко за полночь он, наконец, благополучно добрался до дома. Сон не шел. Заново вернулись тревоги о проекте и о команде, которую так нелегко было собрать. А под утро беспорядочные мысли вдруг выстроились в стройную конструкцию, которую пронзила объединяющая и упорядочивающая весь интеллектуальный хаос идея, заставившая Андрея сесть на кровати сбросив одеяло и уставившись в одну точку, где-то в глубине открывшейся ему вдруг новой картины мира.
От размышлений его безжалостно и беспардонно оторвал ничего не смыслящий будильник. Он тупо известил о необходимости своевременно явиться в лабораторию, где с утра планировалось начать семинар.
Концепции и проекты «Культурно-образовательных центров», – новых элементов меняющейся системы расселения, – разрабатывались в разных концах страны. Каждой проектной группе предстояло самостоятельно разобраться с целым рядом серьёзных проблем. Архитекторы, философы, психологи, педагоги и другие специалисты трудились в поисках собственных ответов на такие трудные вопросы, как природа растущей детской преступности; причины деградация института семьи; следовало понять что делать с прогрессирующей безработицей, а вернее, с армией бывших работников бывших производственных предприятий, превращающихся в производственные автоматы или в свободные строительные площадки. И все это для того, чтобы за год составить прогноз и разработать концепцию архитектурной организации новых форм общественной и индивидуально-семейной жизни людей.
Над проблемами работали многие серьёзные коллективы, но приемлемых решений пока не было. Ситуация в архитектуре оказалась одной из самых сложных. Последние десятилетия главным содержанием творчества многих мастеров становилось все более изощренное абстрактное формообразование, все меньше связанное со смыслами и базовыми ценностями жизни людей. При этом, стремление проектировщиков угождать заказчикам и следовать западным образцам привело к тому, что архитектурная среда постепенно превращалась в пространство рынка, чуждое не только российским традициям. Утрата архитектурой человеческого, культурного содержания стала настолько очевидной, а пути изменения ситуации оставались настолько неясными, что начинать пришлось даже не с методов проектирования и средств формообразования, а с сущности самого человека. Вопреки ожиданиям некоторых мало искушенных теоретиков от архитектуры, размышлений и дискуссий на общих со смежниками семинарах оказалось не достаточно. Пришлось браться за серьезные книги, думать, читать и снова думать.
Возникла и еще одна трудность, связанная с тем, что всякое высказывание