на меня уставились два серых шара.
Паника застигла меня врасплох, собственно, как и бабуля. Словарный запас покинул меня в одночасье, поэтому я сильно надеялась на благоразумие женщины, и та начнёт разговор первой. Слава богу, так и получилось.
– Привет, Рэйчел, – человек, с которым мы долго не виделись, рванула с места и припала ко мне, руками обнимаю спину.
Она так внезапно приблизилась и прижалась всем весом, что я чуть было не потеряла равновесия, округлив голубые глаза до невозможности. Эм, неужели только моя душа ощущает эту неловкость, недосказанность и осадок под ногами? Словно стаю в болотной жиже…
Фрейя ещё немного позволяет себе вдыхать аромат моих ягодных духов, после отходит в сторонку и просит меня сесть рядом с ней. Мама незаметно для бабушки подмигивает мне, мол, удачи, сразу спрятавшись на кухне, где уже гремела посуда. Обречённый вздох. Сейчас мы повеселимся, главное, чтобы это веселье не закончилось новым скандалом. Впрочем, у меня нет никакого желания усугублять положение ещё в более худшую сторону, потому как история, произошедшая два года назад, осталась в прошлом. Сегодня или завтра, но я должна была простить бабушку. К тому же, как бы не хотелось этого признавать, она в каком-то смысле оказалась права… Эрик оказался ненадёжным человеком.
– Тебе так идёт этот цвет волос, – щупая пальцами одну прядь, восхваляет мое решение измениться женщина.
Терзая ткань своей кофты, я натянуто улыбаюсь одним уголком рта.
– Тебе тоже, – в ответ сделала комплимент.
Фрейя хмыкнула тихонько и бросила потухший взор на свои руки. Кошмар. Те тоже исхудали и побледнели, позволяя голубым венам бросаться в глаза. Такое ощущение, словно под кожей ничего нет, кроме сосудов. Что это с ней? Зная темперамент и характер бабушки, я очень удивлена последним изменениям. Она любит себя и балует, обращая внимание на свой внешний вид. Чтоб вы понимали, бабуля скорее без ноги останется, чем выйдет в общество с грязной обувью. А тут ни макияжа, как раньше, кожа сухая и бледная, да и стиль одежды… Где шубы? Где её кружевные рубашки и шёлковые шарфы? Какого черта Фрейя сидит передо мной в вязаном свитере и чёрной юбке чуть ниже колен. Меня это беспокоит.
Замявшись, бабушка переводит дыхание и, кажется, закончив внутреннюю борьбу, устремляет на меня свои серые печальные глаза. Я сглотнула.
– Мне стыдно перед тобой, – произносит она тихо, я не перебиваю, – ты у меня большая девочка, а я этого не понимала или не хотела понимать. Думала, что знаю многое, хотела направить и дать тебе все только самое лучшее. Я боялась, Рэйчел, что ты повторишь судьбу своей матери…
Прожевав данное заявление будто резину, я хмурю брови и пытаюсь не принимать слова близко к сердцу. Какое же дерьмо. История мамы и папы – это чертов материал для сопливого романа без привычного для всех хэппи-энда. Тот же «Дневник памяти» или «Спеши любить» Спаркса для меня фигня полная, потому что история моих родителей реально затрагивает меня и проходит через легкие в сердце, оттуда в гортань