Тэрайя как была, на четвереньках, поползла к границе, отделяющей мир живых от мира предков. Малыш должен получить свой шанс, ведь не зря сегодня ночь смены сезонов – одна из четырёх ночей в году, когда живым можно попасть в Долину мёртвых предков, в эти ночи духи предков выбирают себе подопечных. Может, удастся не только родить младенца, но и помочь выбрать ему духа-покровителя, ведь новорожденный ещё совсем неразумен, а это – самый главный выбор в жизни.
Какой же сладостной может быть тишина. Тишина и туман. Всё так, как и должно быть. Не воет ветер, не хлещут холодные струи дождя. Не скрипят деревья. И птицы не поют, и волчьего воя ждать не стоит. Здесь нет звуков, если не считать жалобный стон, непроизвольно вырвавшийся из груди. Стон не страха, но боли. Ведь как только Тэрайя приняла решение, страх ушёл. Да, ушёл. А боль осталась. Мало того, она нарастала. И пусть малышу ещё рано появляться, но ничего не поделать. Знать, его срок пришёл. Нужно скинуть плащ и лечь на него. Здесь, в безвременье, всегда одинаково: тепло и тихо. Хорошо. Осталось совсем немного. Как же больно!
Тени. Они только кажутся Тэрайе, или духи предков пришли, чтобы встретить нового подопечного? Одна из теней наиболее плотная. Почему же так затуманен взор? Кто это? Дух или один из соискателей? Огромный. А в долину приходят совсем юные претенденты на обретение покровителя, дети. Ведь чем кандидат моложе, тем легче происходит процесс слияния. Правда, чем он старше, тем осознанней его выбор. Вот и приходится выбирать: попасть сюда как можно раньше и принять первого попавшегося духа. Принять легко и безболезненно. Или прийти в сознательном возрасте и выбрать духа-покровителя самому. Но тогда не обойтись без борьбы, которая может закончиться весьма трагически. Сильный дух не снизойдёт к тому, кого сочтёт слабым или недостойным.
– Помогите! – сквозь стоны выдавила Тэрайя. – Кто бы вы ни были, помогите моему малышу, заклинаю вас!
Очередной спазм совсем лишил разума и воли. И уже не важно, что то огромное, совсем не похожее ни на человека, ни на бесплотного духа, раздвигает её ноги, помогает согнуть в коленях и дотрагивается до горящего от боли живота твёрдой рукой, стараясь не поранить нежную кожу огромными когтями.
Вдох-крик. Вдох-крик. Ещё раз. Силы уже на исходе. Вернее, их совсем не осталось. Только ради малыша. Ещё раз: вдох-крик. И последний раз.
Крики матери сменились жалобным плачем младенца. Как же стало пусто. Пусто и легко. Так легко, что можно подняться над этим истерзанным болью телом, рассмотреть прояснившимся взором то, что ещё совсем недавно было её темницей, бросить взгляд на окровавленный комочек в огромных когтистых лапах и унестись ввысь, на поиски души того, кто в прошедшей жизни был её мужем.
Можно лететь, но освобождённый дух задержался. Материальные привязки к миру людей почти разорвались, но их хватило на то, чтобы сказать несколько слов:
– Демон. Я знаю, ты – настоящий живой демон. Не знаю, откуда ты здесь взялся, но ты в ответе за моего ребёнка! Мою