ко рту.
– Осторожно, горячий! – предостерег я.
– Я люблю именно такой! – сказала она и тут же сделала глоток. Ее лицо расплылось в блаженстве.
Я протянул руку к выключателю и погасил свет, кофе мы допивали в темноте. Затем Елена красивым жестом сбросила с себя халат, опустилась на перину и заявила:
– Так вот знай, Савва: я тебя совершенно не хочу! – Она устроилась на перине поудобнее, и призывно протянула ко мне руки. – Это будет насилие над беззащитной девушкой.
– И более того: это будет сладчайшее в мире насилие! – воскликнул я, развернул ее к себе спиной и незамедлительно впился губами в ее бархатную шейку чуть пониже уха, пальцами рук в это время подбираясь к сосочкам грудей. – Берегись же, я буду безжалостен!
Елена задышала глубже и чаще. Тогда я постепенно перебрался к ее ягодицам и стал массировать их легкими круговыми движениями, постепенно усиливая нажим. Она начала легонько постанывать. Мои шаловливые пальцы, переместившись к внутренней части бедра, ласково касались ее нежной плоти, доводя девушку до экстаза.
– Садист! – выдохнула, почти вскрикнула она. – Ну, не мучай меня, иди же скорее ко мне!
– Я тебя совершенно не хочу, – прошептал я, переворачивая ее на спину и немедленно входя в нее, восхитительно трепещущую от желания, – ты сама меня заставила.
Елена приподнялась, изогнувшись, и без слов впилась в мой рот долгим проникающим французским поцелуем.
Яна, юная девочка, конечно, не могла мне дать подобных ощущений. Даже Лариса, с ее великолепным и чувственным телом, так не возбуждала меня. Я обладал в эту минуту именно той, которой мне недоставало, той, о которой мечтал, находясь на развалинах танцплощадки, и – о, боже! – это она сейчас билась в моих руках, истекая от томления и любовной страсти, а я с удовольствием слушал ее стоны и вскрики, не боясь в эту минуту ничего и никого, даже появления циклопоподобного Андрюши.
Была уже глубокая ночь, когда мы одновременно забылись в сладкой полудреме.
А проснулся я, когда уже совсем рассвело; оттого, что чьи-то ноги то и дело толкались в перину, мешая мне спать. Часы в кухонной стенке у плиты, когда я повернул голову в ее сторону, показывали 10.30. Я приподнялся в постели. Елены рядом со мной не было. Лишь Лариса находилась на кухне, она, нагнувшись, ковырялась в недрах холодильника. Увидев, что я поднялся, она улыбнулась мне своей милой улыбкой. Я, воровато оглядевшись по сторонам, подошел, поцеловал ее в щечку и спросил:
– «Твой» еще спит?
– Какое там, он спать не может, его колотит с похмелья, словно осиновый лист. Да уж все, кроме тебя, встали.
Я собрал свои вещи, разбросанные по полу, выглянул в коридор, убедился, что там никого нет, и шмыгнул в ванную комнату – сполоснуться и одеться. Когда я десятью минутами позже оттуда выходил, меня у самой двери перехватила Яночка: подойдя вплотную, она вставила свою ладошку за пояс моих брюк.
– Савва, у тебя случайно не найдется пары рублей, мы бы пошли, пивка попили, а? – Она заискивающе заглянула мне в глаза.
– Найдется,