Ярл гнул собственную линию: «украли, убили». Грозился сделать предъяву на тинге…
И тогда наш «свидетель» с друзьями вынуждены были провести собственное расследование. Дружки у покойного Сторкада были серьезные, доводы у них имелись… очень убедительные. Помогло и то, что Хедебю – городок, строго говоря, маленький: тысячи три жителей. Скрыть что-то от соседей не так просто. А тут еще и улика подвернулась: девка, которая приветила меня у ворот и по ходу свистнула мое серебришко, держать его в носке не стала, на следующий же день решила прибарахлиться… Ее внезапное богатство не осталось незамеченным. Прижатый к теплой (даже я бы сказал – горячей) печной стенке папаша (хозяин того самого подворья) честно заявил, что никаких субсидий дочери не давал. Девку взяли в оборот: где украла? Та уперлась в версии: «подарили». Но спонсора указать не могла.
Значит, все-таки украла, сделал вывод уже не викинг-расследователь, а местный хёвдинг-судья. А как насчет проверки железом?
Трогать раскаленную железяку девке не захотелось, и она сменила показания: мол, нашла. Дома у себя. На полу.
Тут решили изучить собственно серебро. Среди мелких обрезков обладавший прекрасной памятью на ценности Ольбард опознал кусочек оберега, доставшийся мне при дележке плесковской добычи.
Опаньки!
Дальше телега покатилась быстро. Взятая в настоящий оборот девка раскололась до самых роскошных ягодиц. Папаша мгновенно вспомнил, что вломился к нему в дом какой-то… трэль. Безобразничал спьяну, хулиганил… В общем, буйного трэля повязали и продали. Как раз Аслаку Утке и продали.
Признавший косяк хедебюшец изо всех сил старался проявить добрую волю. Глядишь, забудут о его собственных проступках. Мошну развязал мгновенно. Отдал деньги, схищенные дочерью. Отдал деньги, полученные за меня от Аслака. Заплатил за моральный ущерб. Заплатил компенсацию за… В общем, отдал все, нажитое непосильным трудом. До копеечки.
Зато жив остался. Хрёреку некогда было с ним разбираться. Мои друзья быстренько загрузились на корабли и устремились в погоню.
Это лишь я думал, будто на море не остается следов. На самом деле следов – множество.
Корабли идут в прибрежных водах. Так спокойнее – можно укрыться, если вдруг шторм. И запас пресной воды пополнить. А ютландские прибрежные воды, хоть и отличаются обилием мелей, зато изобилуют людьми. Рыбаками, например. И другими мореплавателями.
Кнорр Аслака Утки оставлял след куда более заметный, чем караван повозок на лесной дороге.
Глава тридцать пятая,
в которой герой узнает, каким образом приносят жертвы Одину
Команда кнорра увидела преследователей на пятый день после отплытия из Хедебю. Это случилось бы намного раньше, если бы не попутный ветер, бодро вздувавший широкий парус кнорра.
Однако тот же ветер наполнял и паруса Хрёрековых драккаров, а узкие военные корабли по-любому шли быстрее пузатого «купца».
На палубе кнорра вскоре заметили, что драккары идут не только под парусами, но еще