отец, как только квеманскую голову увидел, аж с лавки подскочил. И сразу – кулачищем Книве в морду. А потом за волосы хвать – и выкинул из дома прочь, во двор. И сам следом выскочил, сук прихватив. И суком этим так Книву отходил… А-а! Разве в этом дело!
В том дело, что Книва нечист. И Нидада нечист. И, хуже того, через них нечисть в село прийти может. Потому если ныне в селе случится что недоброе, то Книву с Нидадой убьют.
Вот тебе и подвиг. Эх, было б на Книве с Нидадой воинское посвящение, тогда и впрямь был бы подвиг. Тогда бы им почет оказали. Как героям. Воинское посвящение нечисть отваживает. А коли нет его…
Как они раньше об этом не подумали?!
О том, как и кого убили, Книва признался не сразу, а лишь у Хундилы-старейшины на подворье. Его туда отец Фретила с братом Сигисбарном приволокли. И Нидаду туда притащили.
И били там Книву с Нидадой нещадно. Только буря не стихала.
И сказал Хундила, что теперь вся нечисть, что на квеманском озере собиралась, в село придет. Потому что Книва с Нидадой ей путь показали.
Отныне они не могут входить в дома. Не могут ходить там, где люди ходят. Отныне они могут лишь сидеть в доме у Нидады. И дом этот отныне тоже нечист.
Если этой ночью нечисть заберет их жизни, дом сожгут. И новый строить на этом месте не станут. Так Хундила сказал.
Квеманские головы тоже здесь.
Книва боялся смотреть в их сторону.
А души квеманов снаружи теснятся. Их крики даже сквозь шум ветра слыхать. Громко кричат мертвые квеманы, отомстить жаждут.
Книва с Нидадой тоже уже почти мертвые. Нет у них больше рода. А без рода человек – что отрезанная рука. Гниет, и черви ее едят. А люди смотрят с омерзением. Отныне Книва с Нидадой тоже отрезаны.
Если примет род нечистого человека, то сам станет нечист и сгинет. Оттого род Фретилы отверг того, кого люди Книвой звали.
Ахвизра-дружинник, брат Нидады, еще ничего не знает. Но его род тоже Нидаду отвергнет. Ахвизра и отвергнет. И тем свой род почти что убьет. Оттого что весь род Нидадин – сам Нидада да Ахвизра. Но Ахвизра это сделает, а как иначе?
Книва знает: об этом сейчас думает Нидада, вжимая голову в плечи. О том, что Ахвизра сделает. И боится. А чего бояться? Может, и до утра не доживет Нидада.
Хундила-старейшина хотел вообще их изгнать из села. Травстила-кузнец вступился. Сказал: заприте пока нечистых в хижине у Нидады. Если ночью пожрет их нечисть, то, глядишь, и отступится от села. Травстилу в селе слушают. Травстила тайное ведает, с Овидой-жрецом дружбу водит. Кузнец потому что.
Пинками и палками Книву погнали сюда. И Нидаду тоже.
А попозже внутрь еще старый горшок кинули. С углями. Угли те Травстила из кузницы принес. Нечисть огня из кузницы жуть как боится.
Травстила хотел помочь. Он всем в селе помогает.
– Дрова догорают, – пробормотал Книва. – Огонь гаснет.
– Дрова снаружи, – отозвался Нидада. – Я туда не пойду.
– Я тоже… – Книва вздохнул. – А ведь мы и озеро осквернили, и реку, – сказал он. – Когда на пути обратном нечистыми в нее