мь лет. Последние два года она всячески намекала на замужество, а перед свадьбой изменила ему с лучшим другом и сбежала. Харпер стоял у алтаря в ожидании церемонии, когда к нему подошла лучшая подруга Лии и шепнула на ухо, что она не придёт.
Три недели запоя, пустые упаковки в гостиной от замороженной еды и фастфуда, жирные пятна на диване, а на полу как-будто кто-то рассыпал снег из хлебных крошек. Уютная квартира на восемьдесят четыре квадрата в три комнаты мигом превратилась в настоящую холостяцкую берлогу. Харпер был во главе кучи мусора с пятном на растянутой майке. Пахло от него также, как в подъезде после ночлежки бездомных. На все уговоры пойти к психологу, корчил гримасы и только больше доливал в стакан.
За всё это время Джо несколько раз подсылал к нему самых разных девиц, в надежде скрасить его унылое лицо. А Харпер вообще не собирался с ними спать и болтал часами, выливая свою душу наружу. От них вкусно пахло, только вот глаза были совершенно пустыми кроме одной. Её звали Ника.
Ника приехала из маленького городка близ Западной части России в Нью-Йорк к будущему мужу, как она считала. Тот стащил её сумку с деньгами, документами и исчез. Денег у неё больше не было, а возвращаться на Родину не хотелось. Перед отъездом она продала старенький ниссан, съехала с квартиры и успела нагрубить бывшему боссу. Держа билеты в руках, она представляла счастливую жизнь в другом мире с любимым мужчиной. На деле Ника загремела на несколько суток в полицейский участок за то, что курила в неположенном месте, потому что штраф оплатить было нечем. С собой был небольшой чемодан вещей, скверный английский и серебряный медальон от любимой бабушки.
В полном отчаянии она пыталась устроиться на работу. Английский Ника учила ещё в школе, понимала она хорошо, а вот говорить едва получалось. Её приняли в мясную лавку мыть полы в ночную смену. Этих денег не хватало даже на аренду комнаты и около месяца она вполне обосновалась на вокзале Уоксвелл. В те часы, когда людей было меньше, Ника пробиралась в туалет помыть голову, застирать одежду и обтереть тело. Дальше она шла в зал ожидания, чтобы поспать.
Харпер уловил в её взгляде то самое отчаяние, которое сам испытывал. Через две недели запоя его уволили с работы. Началась просрочка по счетам и звонили кредиторы. У него были деньги, чтобы заплатить, но было не до того. С утра его беспокоило похмелье, а вечером способность говорить и здраво мыслить отчаливала в другие края. Он был занят. Занят самобичеванием и растленьем собственной жизни. Всё вокруг превратилось в сплошное тёмное пятно с громким звоном от бутылок.
– Вот ты, когда-нибудь хотела послать всех к черту?! – спросил Харпер.
Ника ухмыльнулось.
– А я вот хочу, даже сейчас. Идите к черту! – продолжал Харпер. – Ты совсем не похоже на местных девушке аля-прима. Какого чёрта ты здесь делаешь? Надо денег, на возьми —Харпер швырнул несколько баксов прямо в лицо Ники.
Ника посчитала это оскорбительным, едва сдерживая слёзы, удалилась в ванную. Он был пятым клиентом за этот месяц. Она испытывала стыд каждый раз. Эта работа оказалась конечной станцией, чтобы не оказаться на улице.
Совершенно случайно её заметил Баксвелл. У него была чуйка на красивых и отчаянных. Баксвелл был знаменитым агентом самого «жирного» округа Нью-Йорка. Предложил работу и свои связи для оформления гражданства. Баксвелл находил клиентов для Ники и забирал при этом 70% от стоимости за ночь. Она смогла за пару недель заработать 1500 долларов, чтобы снять квартиру около центра Бруклина. Следующая цель для неё была попасть на Манхеттен.
Клиенты Ники не жадничали при выписке чека. Её красота и ум создавали целый предмет искусства, а не просто девушку по вызову. Он была невысокого роста с прямой спиной и завлекающими изгибами. Голубые глаза, волосы оттенка шоколада.
Через несколько минут Харпер стал вламываться в ванную. Он понял, что поступил не красиво.
– Ника! Ты тут? Э-э-э-й – сполз по двери и уселся на пол. – Прости, я не хотел тебя обидеть. Ну хочешь, можешь оставаться у меня, просто так…
Харпер уже был знаком с частью истории Ники. Чаще всего они общались на русском. Он бывал пару раз в России и работал на лингвистической кафедре Университета Паун-Энкл в Манхеттене.
Вода перестала шуметь. Ника открыла дверь и Харпер вывалился прямо к её ногам. Она посмотрела в его глаза и стала помогать ему встать.
Через несколько часов Харпер захрапел на полу в спальне с бутылкой в руке. Ника накрыла его пледом и закрыла комнату. Очень хотелось курить. Одна комната была переделана в кабинет с библиотекой. На полках было несколько русских книг, среди которых Анна Каренина, Лолита, рассказы Чехова. Рука потянулась за переплёт и потянула на себя. На столе лежала пачка открытого Lucky Strike. Ника вынырнула на просторный балкон с сигаретой в зубах, книгой и пледом.
Она читала до глубокого утра и как стала засыпать, легла на диване в гостиной. Мысли стали наворачивать клубом. А что если нужно было действительно вернуться домой? Или ещё поискать работу получше. Правильно ли я поступила, когда согласилась на это?
В России Ника преподавала изобразительное искусство в художественной