навалившись всей своей массой, спал Бармалей.
– Ты чуть до инфаркта меня не довел, – сдавленным голосом просипела Варвара и, неделикатно спихнув с себя этот мохнатый «чемодан», встала. Бармалей недовольно муркнул и свернулся клубком, продолжая наблюдать за хозяйкой пиратским глазом. После минувшего дня, судя по всему, от нее можно ожидать все, что угодно.
– Знаешь что, Бармалей, – обратилась Варвара к нему, – а давай-ка сейчас поедем на дачу. Два часа ночи, на улице достаточно светло, все-таки начинаются белые ночи – это прекрасно. Уже суббота, значит, на дорогах будет более-менее спокойно, за три-четыре часа доедем незаметно. Зато утром будем на даче, тетя Зина нам будет рада. Так что давай, Бармошенька, не делай вид, что не слышишь.
Такой сон – «отдых» взбодрил ее больше, чем душ и кофе, но одно не исключало другого. Все решено, едем. За полчаса все необходимое было распихано по сумкам. Упирающийся Бармалей водружен в ящик переноску. Недоеденный шашлык и другие мясные, рыбные, сырные деликатесы разложены по специальным пищевым контейнерам и аккуратно сложены в огромный пакет.
– Так, еда пойдет на переднее сидение, – вслух размышляла Варвара, – ты, Бармалей, на заднее, а все остальное в багажник. С первого раза все не унесу, Бармоша, не обижайся, но ты со своим весом в последнюю очередь.
Бармалей в ответ тактично промолчал: мол, ему и так давно было ясно, что в этом доме он на последнем месте, и другого он от нее и не ожидал.
Как ни странно, лифт работал. Видно, бабульки, живущие выше второго этажа и не выехавшие на дачи, максимально ускорили процесс восстановления двигательной активности изобретения Отиса. Процесс погружения в лифт, а затем в машину сопровождался монотонным подвыванием особи, коей вменялось снимать стрессы и обеспечивать ближних положительными эмоциями. Звуки страданий кота звонким эхом разносились по пустым улицам ночного города.
– Слушай, чудовище, – недобро прошипела Варвара, – ты сейчас весь район разбудишь.
«Чудовище» чуть помолчало, переводя дух, а затем продолжило, но заметно повысив тональность. Кое-как затолкав коробку с котом в машину, она вытащила из пакета с едой контейнер с красной рыбой и засунула ему в коробку пару ломтиков. Воцарилось молчание, затем весьма неинтеллигентное чавканье и в итоге довольное утробное мурчание.
– Гурман, – констатировала Варвара, – но ты не очень к этому привыкай. Скоро вернемся к кошачьему корму, а в сентябре останусь без работы, и вовсе на овсянку перейдем, сэр, причем не только ты, но и я. Но до сентября еще три месяца, а там или я сдохну, или ишак сдохнет или султан – кажется так говорил Ходжа Насреддин. Поэтому побольше оптимизма, Бармоша! И, назло врагам, будем жить долго и счастливо, и «нехай они все удавятся», как говорит наша тетя Зина. А выедем из города, выпущу тебя из этой коробки.
Бармолей тяжело вздохнул – мол, плавали, знаем, не первый раз безвинно страдаю. Варвара приоткрыла дверцу его «каземата» и почесала кота за ухом, но, судя по обиженному виду, прощения