роскошного стула и вызывающе посмотрел на хозяйку.
– Да, пью и что с того? Я полная бездарность, знаете ли, – в мутных глазах плескались обида и неподдельная боль.
– Ну, начинается, – протянула Бронш. – Не обращайте внимания на Ромочкину самокритику. Он очень талантлив. А вина я вам, Роман Петрович, сегодня более не дам!
– И это будет несправедливо! – вскинулся художник. – Чем я хуже других? Ее, его, их? – он бесцеремонно тыкал на гостей коротким пальцем, но те почти не смотрели в его сторону.
Андрей сделал вывод, что пьянство этого господина для всех собравшихся было делом привычным.
Пьяненький Ромочка уронил рыжую голову на руки. А после вновь приподнял ее и изрек:
– Вы ошибаетесь, Варварочка, я все-таки бездарь. Вот Вовка Маяковский – он гений. Он и как поэт гениален и как художник не плох.
– Я не люблю Маяковского как художника, – отозвалась полная блондинка, лет тридцати, в розовом блестящем платье, с голыми руками и откровенным декольте, отороченном страусинными перьями. – Мне кажется, что как художник, он откровенно слаб.
– Позвольте, а вы видели его футуристические картины? – не унимался Ромочка.
– Видела и что с того? – затянулась пахитоской дама. – Чушь! Ваяют они там с Лилечкой какую-то белиберду. Лозунги одни.
– Это для вас, папуасов, сие белиберда! – откровенно хамил Ромочка блондинке.
Но, судя по всему, ее не коробило подобное поведение рыжего художника.
– По мне, так каждый должен заниматься своим делом. И если ты пишешь недурственные стишата, то и продолжай их писать, – она улыбнулась вызывающей улыбкой, моргнула длинными ресницами и вновь затянулась пахитоской.
– Да, что вы понимаете в живописи, Розалия Платоновна? Вы лучше бы помолчали, а?
– Понимаю не меньше вашего, товарищ Худейкин.
– А может, хватит? – вдруг громче других произнес седовласый господин в строгом фраке, похожий на итальянского мафиози. – Варвара, прикажи подавать обед. Иначе наш гость сойдет с ума от их вечных споров.
– Минутку, Виктор, – проворковала Варвара Семеновна. – Андрей Николаевич, эту прекрасную даму зовут Розалия Платоновна. Она работает в Наркомторге.
Дама вновь улыбнулась какой-то деланной и несколько глуповатой улыбкой и протянула Андрею обе руки для поцелуя.
Андрей не стал целовать ее руки, а лишь взял одну из полных ладошек и слегка пожал ее.
– А это как раз и есть мой брат. Его зовут Виктор Семенович, – произнесла Бронш, представляя Андрею седовласого господина, похожего на мафиози.
Огпушник довольно пристально посмотрел в синие глаза Андрея. Но Андрей выдержал его прямой взгляд и пожал ему руку.
«Надо же, – подумал Андрей. – И этот товарищ с Лубянки тоже здесь. Грозный огпушник… Мило! Отчего же он не в форме? Разоделся во фрак. Фигляр! Все здесь дешевые фигляры. Вот же в какую компашку я угодил».
Меж тем Андрей тоже сел за стол. На противоположном конце огромного зала