себя монаха? Мне чуть за тридцать, а веду я себя, порой, словно старик. Это Светка во всем виновата. Замучила меня своей ревностью. Переживет. Ничего с ней не сделается, если я даже не приеду ночевать. Я же предупреждал ее, что могу задержаться…»
– Можно я немного пройдусь с вами до озера? – произнес Феликс.
– Ты же сказал, что голоден. Иди лучше поешь, – рассмеялась художница.
– Успею.
Путь назад показался Андрею более быстрым. Промелькнули анфилады головокружительных переходов, стены, украшенные картинами, великолепный зал, полный художественных сокровищ. Феликс шел чуть впереди, легко двигаясь по глянцевой глади паркетных полов.
«А этот парень несомненно хорош, – думал Андрей. – От него исходит какая-то положительная сила. Вот такие люди – крепкие, молодые, раскрепощенные и добрые сердцем мне и нужны на островах. Надо будет поговорить с ним наедине. А вдруг это будущий кандидат в мою команду».
Миновали они и огромный холл первого этажа. На мгновение Андрею показалось, что Ленин на гигантском портрете подмигнул им хитрым глазом.
«Уж не схожу ли я тут с ума? – с усмешкой подумал Андрей. – Нет, верно, виной всему жара и немного вина. Я не привык пить вино».
Когда они втроем оказались на мраморных ступенях портика, в лицо ударил поток свежего воздуха, в котором были запахи берез, смоляной дух сосен и аромат полевых и садовых цветов.
«Какое же хорошее нынче лето!» – с радостью подумал Андрей.
Троица легко сбежала со ступеней. Красивой раскованной походкой, впереди всех двигался Феликс. Андрей успел отметить, что этот парень выше его на полголовы. Он шел уверенно, словно хозяин. Они миновали большую площадку возле усадьбы, прошли мимо цветочных клумб и палисадников с мальвами и розами, миновали флигель и несколько хозяйственных построек, а после Феликс вошел в рощу и вывел всех на хорошо утоптанную широкую тропинку. Варвара Семеновна все еще была на каблуках, а потому едва успевала за стремительным юношей.
– Феликс, куда ты спешишь? – пожурила она. – Мы же не скороходы.
Феликс остановился и улыбнулся такой белозубой, доброй и чуть застенчивой улыбкой, что Андрей вновь подумал о том, что он непременно бы взял этого парня с собой. «Я ему все расскажу, – думал он. – Такие как он и ему подобные, должны жить на моем острове. Я всех увезу из этой страны с ее стальными тетками, маузерами и картавыми вождями, в страну вечного лета и свободы».
Шли они минут десять, прежде чем услышали хохот, женский визг и плеск воды. Сосны расступились, и взору Кольцова предстало огромное озеро, отливающее синевой и уходящее береговой линией в невидимое за лесом пространство. Противоположный берег определялся с трудом. Его тоже венчала полоска по-весеннему свежего леса. Яркое солнце слепило глаза, отражаясь искрами на поверхности воды. Но внимание Андрея привлекло иное. Рядом с озером был устроен великолепный пляж, заставленный разноцветными английскими шезлонгами с яркими зонтиками. Были здесь и кресла. Вдалеке, меж сосен, висели гамаки, в которых явно кто-то