на старательные Милочкины копания и долгие наблюдения, никаких признаков героизма в себе не обнаруживали.
В общем, к тому моменту, как у нее сломался компьютер, Милочка была одна. Но надежды в ней еще были живы. И еще как! Судя по тому, как она приоделась, прежде чем набрать номер «супер-пупер-навороченного компьютерщика».
Голос его в трубке Милочке понравился. Показался таким родным. Как будто всю жизнь общались. «Что это, как не знак судьбы? – подумала Милочка. – Ведь именно так и бывает во всех романах: они встретились и разговаривали так, словно всю жизнь были знакомы...»
Компьютерщик сказал, что приедет возможно быстрее, часа через два-три. И Милочка радостно закатила глазки от счастливого возбуждения.
Во-первых, компьютерщик был мужчиной. Во-вторых, мужчиной новым, неизвестным и полным загадок. В-третьих, судя по голосу, молодым. В-четвертых, почти героем. По Милочкиным представлениям, любой человек, мало-мальски разбирающийся в столь сложных устройствах, как компьютер, становился почти героем. Она, надо сказать, по части проявления геройства в последнее время уже была не столь требовательна.
Милочка не просто намазалась всеми разрекламированными кремами от морщин, разоделась во все самые свои лучшие и дорогие шмотки, но еще и перед этим намыла полы, вытерла везде пыль, прибрала – распихала по углам свой обычный творческий беспорядок. Милочка хотела встретить незнакомого и полного загадок во всеоружии. И только она брызнула на себя туалетной водой от Ива Роше, как раздался звонок домофона.
Милочка, вся такая красивая, уверенная в себе и неотразимая, легким шагом от бедра направилась навстречу своей судьбе. Стояла у входной двери и с замиранием сердца слушала, как поднимается лифт. Волнуясь все больше, она открыла дверь...
На пороге стоял Гошик.
4
В этой главе Милочка получает заманчивое предложение
Милочка жила в коммуналке на Вознесенском проспекте в десяти минутах ходьбы от метро «Садовая-Сенная». В общем-то она давно уже могла позволить себе снять однокомнатную квартиру, но что-то ее останавливало.
Коммуналка ее, как ни странно, была прекрасна. Не из тех огромных мрачных и сырых коммуналок на десять семей, которые так любят показывать в кино, а уютная трехкомнатная квартира с окнами, выходящими в тихий дворик. Милочка занимала дальнюю, самую большую, двадцатипятиметровую, комнату с высоченным потолком. Соседняя пустовала. А в комнате, граничившей с кухней, проживала милейшая старушка – божий одуванчик из того уже уходящего поколения питерских старушек, что носят шляпки с вуалью.
Проблем с соседями у Милочки не было. Более того, с Марьей Никаноровной у нее сложились самые что ни на есть трепетные отношения: Милочка покупала ей продукты и бегала в аптеку, а та, в свою очередь, щедро делилась с юной соседкой своими восхитительными супчиками. Что было как нельзя кстати, ибо Милочка готовить не любила.
В общем, Милочка жила в съемной коммуналке, словно в собственной квартире. На кухне,