на траву, и без церемоний начали уплетать куриные крылышки, ножки, одновременно закидывая в себя кусочки колбасы. Когда первый этап насыщения наступил, они прислонились к деревьям, взяв в руки по паре грецких орехов, но вовсе не для того, чтобы вскрыть их и добраться до внутренностей, а просто так, скорее для того, чтобы размять руки. Карл подумал, что два ореха – это они с Ковбоем, такие же крепкие и содержательные. Его приятель думал о другом.
– Когда я был маленьким, – сказал он, – мне нравилось, как и ты, убегать из дома. Не совсем так, конечно, как ты, а с обязательным возвращением к вечеру, а то и к ужину. Убегать куда-нибудь, чтобы… как бы тебя сказать… придумывать свой мир. Дома никто этого не позволял делать, да и дома был мир, созданный не мной, а родителями, теми, кто построил его. Правда, у меня был свой чердак, где я мог спрятаться от всех. Чтобы начать создавать что-то свое, и я пытался обустроить мир там, но папа завалил его старыми покрышками. Мой мир это не стерпел и развалился. А потом был сарай, но и там не нашлось место для меня. Там стояло все старое, ржавое и не используемое, а в моем представлении мой мир выглядел иначе. В школе тоже не было его – правда я несколько раз влезал в актовый зал и устраивал там концерты для несуществующей публики. Мне нравилось – публика достойно реагировала на это. Как меня тогда поразило то, что мир, который должен быть в отдельности у каждого совершенно другой, чем его пытаются делать все. Никто не хочет учиться, а все учатся. Никто не хочет получать двойки, а их ставят. И порой мы не в силах что-то изменить. Тогда я решил попробовать.
Это была настоящая тайна. Одна из самых сокровенных, поэтому Карл даже перестал дышать, и шепотом спросил:
– И ты стал волшебником?
– Точно. Тогда я еще не понимал, что это возможно. Просто помогал всем, дважды срывал уроки, на которых учителя повышали голос и устраивали внеплановую контрольную. Мне хотелось, чтобы мир стал другим. И я попытался. Но в школе я был один. Остальные боялись, и тогда я решил уйти из нее, но не оставлять всех. Звонил директору, сообщал о бомбе, инфекции, слал письма якобы от президента. И в какой-то момент, я понял, что они во мне не нуждаются. В этой школе уже объявилось несколько похожих на меня активистов, продолжающих мое дело. И я ушел.
– Куда? – затаил дыхание мальчик.
– Из города, – сказал Ковбой, и хрустнул орехами. – Из дома, от родителей, от правил, которые они придумали. В другой город, чтобы помочь другим школам, пока в них не появятся достойные продолжатели.
– Так ты идешь в город, чтобы «заложить бомбу».
– Не совсем, – улыбнулся парень, – но можно и так сказать. Но это бомба не уничтожительная, а скорее – со здоровым эффектом.
– Как стать таким, как ты? – спросил мальчик. Ковбой как будто не понял вопроса, и Карл продолжил… – Волшебником?
– Им не каждый может стать и в то же время каждый, – ответил он. – Для этого надо быть добрым. Называть вещи…
– …своими именами, – продолжил мальчик.
– Да, – согласился парень. –