плавно скользила по морю. Мотор слушался исправно. Вдалеке, на горизонте, виднелся окутанный солнечным маревом силуэт какого-то судна. Ольга, рассеянно улыбаясь, смотрела на Николаса, изредка отмахиваясь от летевших в лицо мелких брызг.
– Какие новости из Турции? – спросил Николас.
Он знал, что вчера вечером приехал Иван – правая рука Ольги, которого она отправляла куда-то с поручениями. Ольга избегала говорить с ним о бизнесе, но Николас понимал, что, пока она прячется здесь, ситуацию держат под контролем те немногие люди, которым она может доверять.
– Бунт уже подавлен, – отозвалась Ольга. – Но беспорядки пока продолжаются. Иван прощупал почву насчет переезда в Баку и говорит, что это можно будет устроить.
Она замолчала, откинула голову и закрыла глаза. Она и вообще была сегодня странная, апатичная какая-то, вялая… Раньше Николас за ней такого не замечал. И необычное состояние Ольги будто подстегивало дергать ее, задавать неудобные вопросы, которые заставят выйти из этого отстраненного созерцания.
– Значит, ты все решила?
– Николас, мы ведь уже не раз это обсуждали… – устало отозвалась Ольга, не открывая глаз.
Может быть, ее просто разморило на солнце? Или он наскучил ей? Надоел, и она ищет повод от него избавиться? Поэтому и посоветовала ему подключить адвоката и снять претензии полиции?
– Обсуждали… Но ты не хочешь меня слышать.
– А ты – меня, – спокойно отбрила Ольга. – Послушай, я ведь не вынуждала тебя следовать за мной. Ты был свободен, я тебя отпустила…
– А ты и сейчас меня отпускаешь, – едко заметил Николас. – Ты все время меня отпускаешь. Поневоле задумаешься, что ты только и жаждешь от меня избавиться.
– Поворачивай! – внезапно жестко сказала Ольга.
Впереди уже виднелся горный отрог, за которым должна была открыться бухта. Николас замер.
Что произошло? Он все же вывел своими вопросами Ольгу из ее странного состояния? Разозлил? И что теперь? Она выставит его прямо сейчас? Скажет собирать свои вещи, ехать к мамочке и не осложнять ее и без того непростую жизнь?
Он пристально взглянул на Ольгу и внезапно заметил, что та побледнела. Бледность проступила сквозь смуглую от загара кожу, обесцветила губы. Ольга, до сих пор расслабленно полулежавшая на корме, выпрямилась, прижала пальцы ко рту.
– Что с тобой? – всполошился Николас, тут же забыв обо всех претензиях. – Тебе нехорошо? Голову напекло? Укачало?
– Поворачивай, – едва слышно сквозь стрекот мотора повторила Ольга.
И Николас испугался. Едкий страх заставил сбиться дыхание. За последние месяцы Николасу не раз доводилось бояться. Но этот, теперешний, страх не имел ничего общего с чувствами, которые он испытал на вилле русского бандита и в гостевом доме в Стамбуле. Там он боялся за свою жизнь, теперь же, кажется, впервые осознал, что означает бояться за другого – за человека, чье благополучие значит для тебя много больше, чем