психа.
– На вопрос отвечай! – прорычал поплывший рассудком кавалер.
– Хорошо-хорошо. Может, отпустишь мою шею, я уже поняла, что нужно рассказать.
В качестве ответа Женек усилил хватку.
– Это все мой новый квартирант, – затараторила я. – Ему не понравилось, что под дверьми кто-то ходит, вот он и подумал, что дело в предыдущих жильцах. Заставил выяснять, кто там жил до него.
– Что ты мне лепишь? Или не в курсе, кому квартиру сдавала? – психанул мужчина, явно придя к выводу, что я ему голову морочу.
Захотелось плакать. Я всхлипнула и пояснила:
– Да не я это квартиру сдавала, это бабушка моя, через агентство какой-то Юлии Снегиревой. Но она умерла, и теперь хозяйка я.
– Кто умерла, Снегирева?
– Да нет же! Бабушка моя, а квартира по наследству мне перешла. Вместе с квартирантом.
– Где вещи Снегиревой? – совсем уж как-то не логично продолжил допрос Женек.
А в мою голову начали закрадываться мысли, что с головой у того не все в порядке. Иначе – стояла бы я в туалете ресторана, полупридушенная и пригвожденная к стенке? Хорошо хоть, дождался, пока я дела сделаю, и ворвался, когда я уже руки мыть начала.
– Не знаю, наверное, у Снегиревой, – осторожно ответила я, помня, что говорю с ненормальным.
– Кто после нее в квартире прибирал? – не унимался псих.
– Я и мама.
– А мама у нас где?
– В отпуске за границей. Когда вернется, сама не знает.
– В квартире, когда Снегирева съехала, пусто было? Или оставалось что?
С какой стати постороннего типа интересуют вещи некой Снегиревой, я не понимала, но отвечать ради собственного же блага решила максимально подробно – пускай видит, как я стараюсь ему помочь.
– Нет, там кавардак жуткий был, как будто годами не прибирали. Квартирантка эта два месяца как не объявлялась, аренду не платила, вот мы с мамой и решили собрать ее вещи и в агентство отвезти, после этого замки сменили. По договору имели полное на то право, между прочим, – воинственно закончила я.
– Где бабки? Говори, сука! – взвыл вдруг Женек, явно перестав себя контролировать, и в гневном порыве сильнее стиснул мое бедное горло.
В глазах тут же замелькали мушки, и я не придумала ничего лучше, как отчаянным рывком вцепиться негодяю в глаза. И видимо сделала это со всей душой – так замечательно мой кавалер визжал, даже шею отпустил. Но после этого последовала оплеуха такой силы, что я не удержалась на ногах и завалилась на пол. Адреналин гнал кровь по венам, поэтому боли я не почувствовала.
– От девчонки отойди, – вдруг раздалось из-за спины Евгения, и я поняла, что, кажется, спасена.
Склонившийся над моим нелепо распростертым телом Женек обернулся, и я увидела то, о чем уже догадалась, но во что боялась поверить. У входа в санузел, широко расставив ноги и сунув руки в карманы брюк, стоял Никита Максимович Мороз собственной персоной. И это был второй раз, когда я порадовалась его появлению.
– Ты