Мне сразу рисовался образ бледного, большеглазого мальчика в синей матроске с полосатым воротником и белых панталончиках. «Ну, надо же, Тиша – Тихон», – думала я, удивляясь незамысловатости имени. Мысль напрямую спросить деда, кто такой Тиша, не посетила тогда мою голову ни разу. Гораздо позже пришло осознание, что родственников с отчеством Тихоновичи в семейном окружении нет и узнать о судьбе неизвестного мне Тихона уже не у кого. Помер маленьким, наверное, подумалось мне. И Тиша переместился в самый дальний угол генеалогического чемодана.
Тайна открылась, когда родственники отдали Омский семейный архив. В присланном генеалогическом древе дедушкиного рода кроме официальных имен, данных при крещении, были написаны «домашние» имена и прозвища многих членов семьи. Против имени Веры Аполлоновны Дьячковой (родной сестры прабабушки Юлии – мамы моего деда), было написано «Скромная» и «Тиша». Так вот ты кто, Тиша! Не маленький испуганный мальчик, а стройная красавица Вера. На рабочем столе под стеклом дедушка всегда держал её фотографию, которую я часто рассматривала в детстве. Основные вехи жизни Веры в нашей семье известны хорошо. История её всегда откликалась в душе невыносимой болью.
Вера Аполлоновна Дьячкова родилась в Иркутске в 1888 году, в августе, когда город наполнялся солнечными ароматами сибирского меда, привезенного на продажу. «Родилась в медовый Спас. Сладкая жизнь будет у девочки», – говорил батюшка на крестинах. Как же он ошибался!
Вера Аполлоновна Дьячкова, 1909г.
Ее отец, купец 1 гильдии Аполлон Афанасьевич Дьячков, слыл в народе «лесным королем». Без его материалов не обходилось ни одно строительство в городе. Прокладывание железнодорожного пути на Иркутском и Забайкальском участках вызвало небывалый спрос на деревянные шпалы. Давали прибыль и золотые прииски. Деньги текли рекой.
Шли годы безмятежного детства. Под неусыпным оком мамок и нянек Вера превратилась в красивую, образованную и богатую невесту. Отец мечтал найти ей жениха из купеческой среды, дабы соединить капиталы с какой-нибудь достойной русской фамилией.
Однажды в дверь их дома на Амурской улице позвонили. В проеме входной двери в солнечном облаке снежных пылинок возник стройный силуэт, затянутый в тонкую шинель с золотыми пуговицами. Горничная Луша громко сообщила, что подпоручик Комаровский принес записку от господина полковника для батюшки. Вера видела, как тонкие пальцы визитера нервно теребили лайковые перчатки. Девичье сердце забилось сильнее.
Еще один раз Тиша видела его в конце весны, через витрину модного кафетерия на Большой улице. Пить кофе было одним из любимых развлечений иркутских барышень. Вот он идет мимо, такой стройный и красивый в военном мундире. Девичьи мысли унеслись вслед за Комаровским. В реальность вернуло бряканье дверного колокольчика. Руки как-то сразу почувствовали привычную тесноту перчаток. Пуговки на запястье звонко стукнулись о край стола, в ответ китайская чашка выплеснула волну кофейного аромата… Надо перестать думать о нем.
Всю