как смотрит испуганный ребёнок на того единственного взрослого, который способен взять его за руку и вывести из страшного, явно не по возрасту выбранного для воскресной забавы лабиринта. Она вздохнула и, словно с трудом вспомнив своё имя, проговорила несколько бессвязно:
– Люся, меня зовут Люся. Это правда, всё это правда… Но как такое может быть?
– Представьте, что вы в сказке, Люся. Просто поверьте и принимайте всё, как сказочные чудеса.
Петрович взял Люсю за руку и пожал её. Отвращение и жалость к этой испуганной мышке боролись в нём, и он не знал, что победит. Ища поддержки, мальчик оглянулся на окруживших их и молча наблюдавших за этой сценой Учёных. И ему не понравилось то, что он увидел.
Недоверие. В их взглядах отчётливо читалось недоверие. Петрович нашёл глазами знакомое лицо Аира и произнёс извиняющимся тоном:
– Ей просто нужно время, понимаете. Не так-то просто принять сразу вашу реальность. Необходимо осмыслить всё, привыкнуть.
– У вас нет времени. Необратимые изменения происходят в Стране, и вы должны начать уже сегодня. Она Добрый Человек, но она беспомощна, испуганна и слаба. Мальчик и слабая женщина – это немного не те, кого мы ожидали.
Сомнение и жёсткость в голосе Аира вывели Петровича из себя:
– А кого вы хотели увидеть? Добрых, вы хотите самых добрых, чтобы никогда даже мысли недоброй не было?! Вы не знаете нашего мира! Сильные не могут там быть добрыми! Не нравимся? Пожалуйста, отправляйте нас назад! Сделаем вид, что ничего не было, что это просто сон такой явственный.
Петрович был поражён нахлынувшими на него чувствами: отвращение к доверчиво смотревшей на него Люсе исчезло, осталась только жалость и обида, но обида не на неё, а за неё. На них. Притащили в новый мир, рушащий все представления о жизни, и хотят, чтобы она проявила чудеса героизма, смело посмотрела в глаза опасности и, не дрогнув, отправилась спасать неизвестно кого, неизвестно от кого и неизвестно как!
Поддержка пришла не от Учёных. Голос Грана прозвучал отчётливо в наступившей тишине:
– Мальчик прав. Они те, кого предрекли вечные Книги, и не нам с вами судить, справятся они или нет. Наш долг – помочь им. Я забираю Добрых Людей. Если, Учёные, вы хотите ещё что-то сказать людям на прощание, говорите.
Молчание ответило Грану.
– Идём, – спокойно проговорил Гран Петровичу и доверчиво державшей его за руку Люсе.
Они вновь двинулись между уходящими в мрачноватую высь стеллажами с книгами, а затем цепочкой через раздвинувшуюся перед ними стену. На этот раз путь вывел их наружу, в промокший мир чудес.
***
Было, по-видимому, раннее утро. В его тусклом свете вышедшие видели мокрую скалу за спиной, бесчисленные капли везде: на листьях деревьев, на траве и цветах. Дождь был гораздо слабее, чем после вызванной Петровичем грозы, но он никуда не делся, всё так же шёл, закрывая своей пеленой всё, кроме