со Светланой он такого удовольствия не испытывал. Ему стало от этого не очень здорово, но, положившая ему голову на плечо Екатерина, отвлекла его от грустных мыслей. Она сначала лежала молча, поглаживая рукой редкие волосы на его груди.
Потом, не меняя позы, заговорила:
– Хочу тебе признаться, Петушок, у меня года три ни одного мужика не было… Хотя тот же Стас, я знаю, был бы не против. Я же еще молодая, организм иногда просит. Но я без серьезных отношений не могу, хотя знаю, что некоторые мои подруги этим не гнушаются, и меня хотели подложить… – потом спохватилась, приподняла голову. – Я глупая, да? Зачем я тебе все это говорю? Ты не будешь смеяться надо мной?
Он лишь молча покачал головой, повернулся к ней и закрыл ей рот долгим поцелуем.
Глава 9
Шумилову позвонила сестра Валя. У отца открылась язва, он плохо себя чувствует, еле уговорили его лечь больницу. Мама тяжело переносит болезнь отца, почти все время проводит с ним в больнице. Совсем обессилела, и уже второй день не выходит из дома.
– Ты бы приехал, Петь. И отец тебя все время вспоминал, и мама тоже. Боюсь, как бы они не того.
– Да ты брось это! С язвой можно еще сто лет прожить, а им под шестьдесят только. Лучше скажи, лекарства какие нужны?
– Да все, что нужно, мы уже купили.
– Хорошо, я сегодня приеду.
Он хоть и одергивал сестру, чтобы «не каркала», но сам начал волноваться. У отца ведь, помимо язвы, еще и почки периодически отказывают, а у матери гипертония. А лет-то им не так уж и много. Мать всего год назад ушла из школы на пенсию, отцу и вовсе еще работать и работать.
Увидев мать, Шумилов испугался: за те полгода, которые они не виделись (лишь созванивались по телефону), она сильно изменилась – морщин стало гораздо больше, а волосы совсем поседели, точнее, уйдя на пенсию, она совсем перестала их подкрашивать, а болезнь отца даже сгорбила ее, отчего худоба казалась не такой явной.
– Петруша, как хорошо, что ты приехал, – мать впервые за последнюю неделю улыбнулась и поцеловала сына в щеку.
– Прости, что из-за этой чертовой работы реже стал к вам наведываться.
– Да я же понимаю все.
– Зато смотри, что я вам из Турции привез.
Он расстегнул прозрачный пакет и положил на пол небольшой коврик полтора на два метра ручной работы со строгим турецким орнаментом.
– Ух ты! – Валентина присела и сразу стала щупать шерсть.
– Он, в принципе, двусторонний, – объяснял Шумилов. – Можно его и этой стороной положить, и другой. Вам к дивану как раз хорошо.
Мать погладила ковер, аккуратно положила его перед диваном, стала на него босыми ногами.
– И правда, хорошо. Теплый. Дорогой, наверное?
– Ручная работа всегда дорогая, – сказала Валентина.
– Ерунда! Мне, кстати, если все срастется, контракт предложили в Турции – курсы русского языка для тамошних гидов.
– Класс! – неслышно похлопала