убийца хотел убедиться, что свидетелей преступления нет.
Ночной воздух был пропитан холодом и сыростью. Каролин чувствовала, что продрогла. Футболка на ней намокла от росы, и дувший с океана ветер больно кусал кожу. Каролин сжалась в комочек, обхватив себя руками за плечи, в тщетной попытке хотя бы немного согреться. Ее присутствия не заметили, в этом она была уверена. Тот, кто убил Алекса, просто проявляет осторожность.
Впрочем, с чего она взяла, что Алекса убили? По крайней мере можно ли быть на сто процентов в этом уверенной? Да, в него стреляли, и она видела, как он упал, видела кровь на песке. Но не видела, как он умер.
Уткнувшись лицом в острые колени, Каролин закрыла глаза и, тяжело дыша, пыталась согреться собственным дыханием. Ей придется ждать. Как только убийца уйдет с берега, она побежит обратно, вернется в дом на Уотер-стрит, разбудит тетю Салли и все ей расскажет…
Вот только что она ей расскажет? Что ее единственный сын мертв? Убит неизвестно кем? Ведь она даже не может с точностью сказать, кто убийца, мужчина или женщина. И вообще, почему она сама не сделала ничего, чтобы спасти Алекса? Каролин подняла голову и посмотрела на море. Волны накатывали на берег, облизывая камни и песок. Даже сильный пловец не смог бы выжить в таком бурном прибое, что тогда говорить о раненом. Да, похоже, звать на помощь уже поздно.
Загадочная фигура по-прежнему стояла на том же месте, лицом к морю. Очевидно, терпения этому человеку не занимать. И Каролин не оставалось ничего другого, как, дрожа от холода, ждать, когда убийца уйдет.
Ее вывел из оцепенения звук детских голосов. Восторженный визг, радость по поводу того, что бабушка привела своих внучат на пляж покормить чаек. Каролин пошевелилась. Ощущение было такое, будто она вся покрылась коркой льда, а ее кости и мышцы замерзли и уже никогда не отогреются.
Было раннее утро ясного, солнечного дня. В небе с пронзительными криками кружили чайки. Снова начинался отлив. Он заберет с собой все следы того, кто когда-то был Александром Макдауэллом.
Усилием воли Каролин заставила себя подняться. Ощущение было такое, будто ее накануне жестоко избили. Едва передвигая ноги, она поплелась по ведущей к дому тропинке. Дети проводили ее удивленными взглядами, а их няня-немка поспешила отвести своих питомцев в сторону – от греха подальше.
В доме на Уотер-стрит было тихо и спокойно. Во дворе никаких полицейских автомобилей, в окнах ни лучика света. Каролин заметила движение в комнате над гаражом, но даже Рубен и Констанца еще не встали. Дрожа от холода, она прошла через черный ход и оказалась в пустой кухне. Затем на подгибающихся ногах поднялась по лестнице к себе в спальню и, обессиленно рухнув на узкую кровать, плотно закуталась в покрывало. Хорошо бы снять с себя промокшую одежду, но на это уже не было сил. Главное, поскорее согреться. Ее била такая сильная дрожь, что было слышно, как скрипят пружины кровати. Несколько секунд она лежала, прислушиваясь к резким звукам, затем закрыла глаза.
Она едва не умерла. Когда,