полезла. Вот и всё…
Однажды ночью, в тишине
Ты вновь расслышишь голос мой.
Наяву, али во сне,
Ты был родной, теперь чужой…
Однажды встретимся с тобою,
Тебя в объятиях сожму,
И слёз своих уже не скрою,
Скажу, как я тебя люблю…
Маргарита вернулась на берег поздней ночью, всю дорогу не выпуская из руки пучок вененаты. Девушка ощущала чёткую решимость, хоть всё тело и дрожало от страха перед неизвестным. Конечно же, Роберта здесь не было, да и шлюпку никто ещё не забрал, но Маргарита не могла остаться для превращения на такой открытой местности, поэтому решила немного обогнуть берег. В итоге она нашла небольшой обрыв, созданный прибоем, и легла под ним на камни. Осознав, что не проведёт в таком положении несколько дней, да и к тому же здесь вода её достанет, она отправилась искать дальше, но поиски не задались. Нигде не было подходящего комфортного места, и Маргарите пришлось вернуться к лодке.
Галька и песок царапали хвост и забивались под чешую, но русалка смогла доползти до шлюпки и утянуть её за собой. Эти несколько часов страданий дались девушке крайне трудно. В итоге она всё же дотащила лодку до более заросшей и каменистой части берега. Превозмогая боль, она вытолкнула шлюпку на камни и перевернула её. В последний раз посмотрев на море глазами русалки, Маргарита заползла под лодку, чтобы скрыться от солнца на все эти долгие дни превращения.
Перед глазами всплывали образы сестёр, бабушки, отца и всех, кого знала Маргарита. Крушение кораблей, дурманящая песня сирены. Вкус человеческой плоти. И среди всех этих воспоминаний возник образ Роберта. Его улыбка, живой взгляд и голос, прекраснее песен всех сирен… Да, бабушка, как оказалось, была очень романтичной личностью. Маргарита закрыла глаза и, разжевав разом весь пучок вененаты, проглотила его. Пошёл комом.
Израненная песком кожа начала сохнуть достаточно быстро, но в этом не было ничего необычного. Маргарита, как и любая другая русалка, не выбиралась из воды надолго. Чем сильнее высыхала чешуя, тем сильнее подступала тошнота, и тело сковывала жгучая боль. Маргарита боялась шевелиться, чтобы не усилить эти мучительные ощущения медленной смерти. Она чувствовала, что если её убьёт не яд вененаты, так элементарная потребность рыбы в воде. Через пару часов Маргарита начала задыхаться. Дыша полной грудью, она не насыщалась, будто голову накрыли плотным кожаным мешком. Чешуя твердела и твердела, сковав движения девушки намертво. Все её попытки повернуться набок заканчивались болью, будто под кожу загоняли сотни иголок. Слизь, покрывавшая всё тело русалки, высохла, превратившись в тонкую плёнку. Когда Маргарита попыталась стереть мерзкое болезненное ощущение сухой чешуи со своего лица, хрустнул коготь. Отвалился. Затем последовали когти на всех остальных пальцах.
Лежа там, под перевёрнутой шлюпкой, и умирая, Маргарита утешала себя лишь одной мыслью: бабушка не могла обмануть её, ведь, конечно же, не могла желать внучке смерти. Превращалась Маргарита в человека или нет, было уже неважно, потому что вскоре она была уже не