о себе и о своем стаде, к которому тебя Дух Святой поставил!
Иван поморщился. Искренне почитая ростовского владыку, как ревностного поборника благочестия, не мог мысленно не посетовать он, что вторгается Вассиан в дела, в которых мало смыслит и ничего порядком не знает. И при том пользуется положением крестителя наследника, Иванова первенца…
– Что советуют тебе эти обманщики лжеименитые, мнящие себя христианами? Одно лишь – побросать щиты и, нимало не сопротивляясь этим окаянным сыроядцам, предав христианство и Отечество, изгнанниками скитаться по другим странам! Если последуешь примеру прародителя твоего, великого и достойного похвал Димитрия, и постараешься избавить стадо Христово от мысленного волка, то Господь, увидев твое дерзновение, также поможет тебе и покорит врагов твоих под ноги твои. И здрав и невредим победоносцем будешь перед Богом, Который сохранит тебя, и покроет Господь главу твою Своею сенью в день брани!
Вассиана, как и иных, встревожило то, что Царь отправил из стольного града семью и сам не находится при войске. Он не знал, что, едва узнав о движении Ахмата к Москве, его духовный сын приказал отрядам воеводы князя Василия Ноздреватого и Крымского царевича Нордоулата спешно идти Волгой в Орду, оставшуюся без воинов. Зная трусость хана, Иван рассчитывал, что он не решится на сражение, а когда узнает о нападении на свою беззащитную вотчину, сам побежит из пределов Руси.
– Дай мне, старику, войска в руки и увидишь, уклоню ли я лицо свое пред татарами!
Пламенный старец почти обвинял Царя в трусости. Иван не возражал. Он не считал нужным спорить теперь с Вассианом, полагая лучшим доказательством своей правоты будущую победу, которая будет достигнута не кровью русской, но продуманными действиями. Искусство полководца не в том, чтобы очертя голову ударять на противника, не ведая исхода и полагаясь лишь на свою удачу, доблесть своих войск и Господню помощь. Это уж средство последнее, отчаянное, когда нет выхода иного. Искусство же – подготовить победу верную. Обмануть противника. Сберечь драгоценные жизни своих людей для лучшей пользы Отечеству.
Пока епископ Ростовский и его единомышленники требовали незамедлительно идти навстречу Ахмату и биться с ним, не жалея живота, Царь примирился с братьями, и те прислали к Угре своих ратников; известил о нашествии своего крымского союзника Минглет Гирея, который не замедлил ударить на союзника Ахмата Литву, тем избавив Москву от угрозы с запада. Со дня на день должны были и отряды Ноздреватого и Нордоулата дойти до разбойничьего гнезда. Вот, тогда-то и будет дело. А спешка известно, при каком случае нужна бывает… Помнится, ливонцы испытали его на себе, когда мучимые животом, вынуждены были бежать от русских без боя…
– Знаю, отче, что ты не уклонишь лица своего пред супостатами! Но оставь это воеводам, коим и надлежит ратовать на бранном поле. Ты же пуще всего пособишь нам своими святыми молитвами о нас, грешных, – смиренно