взгляд, об который, видимо, предлагалось убиться, чтоб не мучить великогадский слух.
– Бросили? – усмехнулась. – Пф. Бросить можно мусор, а я – сама ушла. С гордо поднятой головой!
– Гордо поднятая голова выглядит иначе, – жестко осадил незнакомый самец дохлогрызки.
У дохлогрызок самцы вообще не в почете. Когда самка дохлогрызки обзаводится потомством, первое, что она делает – съедает папашу детей. Отличная, стоит сказать, традиция! Маме, после рождения Альби, следовало поступить так же. Ну, как минимум, откусить отцу чего-нибудь очень важное, чем он привык размахивать направо и налево. Вот прямо как Таххир. Некстати вспомнились его танцы с писюном в нашу третью годовщину. Ох, некстати. Он повязал на него большой синий бант и решил, что в качестве подарка на годовщину сгодится. А я подарила ему живое деревце в горшке, как символ нашей растущей любви. Дура. Символ, к слову, зачах. Этот непарнокопытный решил, что стакан воды – слишком высокая плата за любовный символизм.
– Много ты знаешь! Тебе бы денек, как у меня, вот тогда бы поговорили!
– Давай, – холодно отчеканил он.
– Что давать?
– Рассказывай. Что привело тебя на Льдистый утес?
– Ха, – я усмехнулась и хотела сделать еще один глоток, но Ползучее Левикородие… ой. Векилоро… Эм. В общем, этот гад выхватил из моих рук бутылку и отправил ее в полет. – Эй! Десять тысяч анников!
– Пьяная женщина отвратительна, – его скривило, а потом он накрыл огромной ладонью мою голову и пустил сквозь тело ледяную волну.
Я слышала о способностях великородных, в зависимости от искры, кто во что горазд, но конкретно этот что-то с чем-то! Из меня словно душу вырвало, перетряхнуло, покрутило в центрифуге, выжало, пропустило на супер-быстром режиме сушки в вычистительной машинке и всунуло обратно.
– Ого! – я тряхнула вмиг протрезвевшей головой и уставилась на Ползучее Великородие, смотревшее на меня на градус теплее. Если до этого – как на пустое место, то теперь я поднялась в его глазах до грязи на ботинках. Чистых, к слову, ботинках. Он что, на Льдистый утес с неба спустился? Хотя, с такого станется и правила воздушного движения нарушить. Над Льдистым нет трассы.
– Ну, – жестко повторил он. – Говори.
Как-то не верилось, что ему и впрямь интересны подробности моего эпического попадалова, но за неимением других слушателей, я откинулась на локти и, запрокинув голову, начала:
– Это был грандиозный день! Просто мега эпический, я бы сказала. А все началось с Харви чтоб ему Венероликому аркх чего важного откусил и это была не голова!
Венероликому не потому, что круглый и сиреневый, а потому, что в лицо его никто не знает. Ну, как. Догадываются, какая из многих внешностей его собственная, но он предпочитает менять их так часто, как приходится менять фильтры для воды в нашем районе. Хамелеоноликий он, а не Венероликий!
Незнакомец сдвинул брови, но смолчал. Вообще, странная компания. Но меня уже несло…
Я проспала. Не просто