себе оскорбления в мой адрес. Я никогда не смогу заменить им родителей. Да и родителем быть не умею. Матери не стало семь лет назад, когда мне было уже восемнадцать, Тану только девять, а Альби вообще семь. Отца, чтоб дохлогрызки его останками побрезговали, если умер, мы лишились сразу после рождения Альби – четырнадцать лет назад. Стоит ли говорить, что все нуждались в родительском внимании и заботе, но не получали их? У всех сформировались свои комплексы, свои обиды и каждый справляется с трудностями как может. Я никогда не ставила себя в положение матери, старалась быть другом, но иногда приходится вести себя жестко, если дорогой тебе человек гробит свою жизнь.
Альби положила ладонь на мое плечо и негромко произнесла:
– Оставь его, Ланни.
– Ты знаешь, что случилось? – я увеличила температуру воды и Тан начал успокаиваться. Постоял немного, облокотившись руками о стену, затем провел ладонями по коротким светлым волосам и вытер лицо.
– Я не особо в курсе, но они с Итаном поцапались и…
– И стоило из-за этого напиваться?
– Нет, – Альби махнула головой и посмотрела на брата, который едва сдерживал слезы. Тан чувствительный парень, из-за чего в школе ему приходится нелегко. В мужском обществе это не ценится. – Какая-то девчонка наговорила ему гадостей и сказала, что с ним никто и никогда… не станет… ну…
Сестренка отвела взгляд.
– Понятно. Вот скотина! Иди спать, дорогая.
– Не ругай его, ладно?
– Я же не бессердечная сволочь! Иди.
Альби привстала на цыпочки, поцеловала меня в щеку и, бросив на брата сочувствующий взгляд, ушла спать.
Дождавшись, пока Так относительно успокоится, открыла дверцу душа, выключила воду и протянула ему полотенце.
– Что, Берти все тебе уже растрепала?
– Перестань. Поговори со мной.
– На кой?
Он снял с себя мокрую футболку, выжал и швырнул в корзину для белья, то же проделал с джинсами, остался лишь в мокрых трусах и поднял брови.
– Так и будешь пыриться?
– Перестань. Давай поговорим. Ты не один и можешь мне довериться.
– Поговорим с тобой? Об отношениях? О сексе? – усмехнулся брат, задрав брови.
Действительно, о таком как-то непросто говорить с подростком. Да и опыт мой ограничивается Таххиром с его скудными возюканиями, преимущественно, пока я еще сплю. Словно прочитав мои мысли, Тан припечатал:
– Ты со своими отношениями сначала разберись, а уже потом с советами лезь, мамаша.
Стиснула зубы, глотая обиду. Разговаривать с ним в таком состоянии – пустая трата сил, заставлять извиниться или осознать неправоту – тоже. Процедила:
– Вытирайся и спать. Поговорим завтра. Если тебе не нужна моя помощь, то хотя бы веди себя достойно. Не я тебя обидела и не на мне следует вымещать злобу. Доброй ночи, Танар.
Я поцеловала брата в мокрую макушку, хоть он и пытался отстраниться и вышла. Да. Вот тебе и денек. Еще повезло, что за таким показательным выступлением брата никто не обратил внимания на мой внешний вид, а выглядела я немногим