два или три шага. Сознание помутилось от нереальности и несправедливости происходящего. В глазах потемнело, и я впервые в жизни упала в обморок.
Глава 2
Первые секунды после того как я пришла в себя, я чувствовала огромное облегчение.
«Какой яркий сон, – думала я. – И такой жуткий! Все, больше на ночь пирожных не ем!»
Было так хорошо и легко лежать в полудреме. Но потом я почувствовала, что ступням холодно от того, что я лежу в мокрых чулках, а когда ощупала подушку под головой, то вместо шелковой наволочки обнаружила грубое суконное одеяло, свернутое в несколько раз.
Я боялась открывать глаза, но сколько можно оттягивать момент… Вздохнула поглубже и огляделась.
– Мамочки… Мамочки…
Я снова и снова звала маму, будто стала малышкой. А ведь я старшая в семье и привыкла быть самой взрослой и ответственной. Но сейчас вся моя взрослость слетела с меня, словно шелуха.
Я была совершенно одна в крошечной комнатке, больше напоминающей чулан. На полу вдоль стен расположились сундуки и ящики, на полках стояли банки и ларцы. На узкую лавку, заменившую мне постель, был брошен тонкий тюфяк, слежавшийся от времени. Он был накрыт рогожей, в изголовье лежало грязно-серое одеяло. И непонятно было, то ли оно изначально такого цвета, то ли стало таким с течением времени. На полу валялись комки пыли вперемешку с обрывками бумаги и прочим мусором. На окне вместо занавески висела пожелтевшая тряпица.
– Мамочки…
Я забралась с ногами на лавку, накрыла колени подолом. Еще совсем недавно мое домашнее платье из тонкого батиста было нарядным и славным, теперь же его усыпали пятна засохшей грязи, а еще я порвала его по шву, когда упала.
Мне было очень страшно. Так страшно, что кончики пальцев заледенели. Удивительно, но плакать я не могла. Я вообще редко плачу. Мама всегда говорила, что я должна стать примером для младших сестер, образцом достойного поведения.
«Когда придет время выйти замуж, женихи в первую очередь обратят внимание на добродетельность девушки, ее скромность и умение себя держать. А уже потом на красоту и ум», – так всегда говорила мама, и я верила ей.
Я была хорошей дочерью. Послушной и разумной, никогда не перечила. Почему же я теперь здесь, мамочка?
Говорят, слезы приносят облегчение, но мои глаза оставались сухими. Наверное, у меня шок. Я услышала это слово от лекаря, когда он приходил осмотреть Геллу, нашу служанку. За день до этого у нее на границе Тени погиб муж. Гелла после этого и сама словно превратилась в призрака – не ела, не пила, не разговаривала. И не плакала.
Вот и у меня шок. Только никто не пригласит лекаря, чтобы помочь мне. Никто не придет, кроме…
Я с ужасом посмотрела на закрытую дверь, только в эту секунду до конца осознав, где нахожусь. Нет никаких сомнений, что я в доме колдуна – заперта в одной из комнат.
Этот дом я несколько раз видела издалека. Черный, жуткий, как и сам Тёрн. Он стоял за чертой города, и вела к нему одна-единственная тропинка. Такая узкая, что не подъедешь ни в экипаже,