произошел. И характерно, что в этом фильме нет представителей старших поколений. Их просто нет. Они куда-то отодвинуты, возможно, играют в политические игры или даже «кукловодят» всем реформенным процессом. Мы этого в точности не знаем, ибо на экране мы никого из них не видим. Как не видим и каких-либо представителей государства и официальной власти (исключение составляют лишь кадры с милиционерами из советского прошлого). В 1990-е годы официальная власть ослаблена, почти растворена, это время общего беспредела, когда правила устанавливаются не по закону, а по понятиям.
Пришедшее новое молодое поколение – с бешеной, неукротимой энергией – отлично вписывается в эту эпоху. Эти ребята ничего не ждут и ни у кого ничего не просят, они сами берут от этой жизни все. И хотя у них нет (пока еще) тюремного опыта, они, по сути, следуют знаменитой лагерной максиме: «Не верь, не бойся, не проси». Эти парни ни в чем не сомневаются, они полностью уверены в себе и в своих силах. Словом, как пел пятилетием раньше Фредди Меркьюри, «I want it all, and I want it now».
Наши новые герои попусту не размахивают и не разводят руками. Их жизненное кредо воплощается в типичном мужском жесте, означающем желание «воткнуть» всему миру. Именно на этом жесте построен их диковатый и агрессивный танец, который они повторяют коллективно раз за разом, заводя друг друга. И вся их жизнь похожа на эту бешеную символическую пляску.
Наш Иван тоже без каких-либо долгих колебаний берет все подряд от этой жизни – и материальное, и нематериальное. Он готов «трахать» все, что движется, особо не разглядывая и без всякого чувства. Именно в таком очередном порыве он и встречает «девушку своей мечты» (Кристина Орбакайте), которую по очередному мистическому совпадению, как и в фильме «Курьер», тоже зовут Катей.
Эпоха разрушительного созидания
Более столетия назад экономист Йозеф Шумпетер назвал предпринимательство «созидательным разрушением»[22]. В 1990-е годы мы попадем в эпоху разрушительного созидания. В советский период молодежь развлекалась путем игнорирования, высмеивания и десакрализации официальных норм и правил. Теперь молодые люди приступили к их активному и деятельному демонтажу.
Вот как охарактеризовал этот порыв Сергей Минаев в популярном романе «Духless»: «И вот мы вступаем в новую для России ЭРУ. Мы идем, такие молодые, красивые, полные устремлений и перспектив. Новые хозяева этой страны. Старые идолы прошлых поколений валяются на земле и крошатся под нашими ногами, а новых мы еще не успели придумать. Мы оплевываем прежние идеалы, высмеиваем моральные устои и жизненные позиции наших родителей, рубим топорами иконы, перформанс заменяет нам религию, а порок заменяет мораль. Мы разрушаем все прежние храмы, расчищая место для новых святилищ, где мы будем поклоняться СВОИМ богам»[23]. Что это за боги, при этом не уточняется.
В этой стремительно народившейся среде уже не видно каких-либо сдерживающих моральных норм, здесь воцаряется «закон