и «деликатной» психологической атмосфере, в которой проходили его детские и юношеские годы. О своем детстве он никогда не мог ни писать, ни говорить без особого чувства глубочайшего умиления: «Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! Как не любить, не лелеять воспоминания о ней? Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений»[38]. В архиве его матери М.Н. Толстой сохранились записи, из которой можно составить представление об характерных особенностях ее воспитательной системы. В своем небольшом трактате «О мягкости» она писала: «Мягкость, будь она воспитанная или естественная, но связанная в то же время с разумом, с чувствами и добродетелями прекрасной души, делает нас внимательными и предупредительными в общественной жизни, сообщает нам сердечный тон, привлекающий к нам тех, с кем мы живем, она внушает нам добродетель, доброту, чувствительность, благодарность и любовь к человечеству»[39]. Представляют интерес ее суждения о деликатности, проявления которой весьма разнообразны и неуловимы. К ним она относит самопожертвование, внимание к несчастным, прощение обид, оплату за них благодеянием, верность и многие другие положительные человеческие качества. Сам писатель «невинную веселость» считал одной из характернейших особенностей своего детства. При таких позитивных условиях психосоциального развития, при которых вся жизни ребенка обустроена в его интересах, и ему дана свобода активной деятельности без постоянных угроз наказания со стороны взрослых, когда он становится субъектом живых социальных связей и получает все необходимое для достижения внутренней гармонии и силы, Толстой не мог не стать личностью, жизнь которой была настоящим триумфом, несмотря на все трудности и невзгоды, выпавшие на его долю. В своей взрослой жизни он неоднократно проявлял гражданское мужество и не побоялся прослыть правовым нигилистом, когда во имя естественных прав человека, стал резко критиковать антигуманные общественно-правовые отношения, сложившиеся в современном мире. Так, в своем «Письме студенту о праве» (1909 г.) Толстой с возмущением отвергает обвинения в незнании природы этики и права, высказанные в его адрес Л.И. Петражицким. По представлению русского писателя, «правом в действительности называется для людей, имеющих власть, разрешение, даваемое ими самим себе, заставлять людей, над которыми они имеют власть, делать то, что им – властвующим, выгодно, для подвластных же правом называется разрешение делать все то, что им не запрещено. Право государственное есть право отбирать у людей произведения их труда, послать их на убийства, называемые войнами, а для тех, у кого отбирают произведения их труда и которых посылают на войны, право пользоваться теми произведениями своего труда, которые еще не отобраны от них, и не идти на войны до тех пор, пока их не посылают. Право гражданское есть право одних людей на собственность земли, на тысячи, десятки тысяч десятин и на владение орудиями
