Демьян Витальевич, – с тяжелым выдохом произношу ненавистное имя, давая коротким кивком отмашку для Даши. Девушка кивает в ответ и вскоре ее лицо исчезает, а дверь за спиной Демьяна закрывается с характерным щелчком.
Глава 2.
– Вы что-то забыли мне сказать? – На губах дежурная улыбка.
Я сдерживаю порыв, чтобы не швырнуть в ублюдка степлер, который как раз оказывается под рукой.
Демьян скалится и присаживается напротив, не спрашивая и не дожидаясь от меня предложения. Да и не дождется! Мне проще переломать все стулья в кабинете, а не позволять ему сидеть тут.
– Нет, я сказал все, что хотел, – произносит он, складывая руки на мой стол.
Я перевожу взгляд на длинные пальцы с ровными ногтевыми пластинами и невольно начинаю завидовать. Мои пальцы в ужасном состоянии – нервы дают о себе знать. На мизинце воспаленный заусенец, на среднем пальце чуть надтреснутый ноготь, да и отросший гель-лак не красит мои руки. Я прячу ладони под столом и медленно наклоняюсь назад. Прислоняюсь спиной к кожаной поверхности и слышу, как скрипит спинка. Словно кошка скребет по стеклу когтями. Невольно морщусь и замечаю, как улыбка на лице Демьяна расцветает. Ему нравится видеть меня такой – на грани.
Черт, мне пора брать себя в руки!
– Тогда в чем дело? – шиплю сквозь зубы, наблюдая за тем, как мужчина наклоняется вперед и, подняв руки, переплетает пальцы в замок и складывает на них подбородок. Расстояние между нами катастрофически сокращается. Но я терпеливо выжидаю, косо посматривая на степлер. Туда же падает хитрый взгляд Демьяна.
– Да, ладно, Лана-Банана, остынь, – усмехается мужчина, одаривая меня самой благодушной и миролюбивой улыбкой, на которую только способен.
– Остыну, когда твое тело остынет в сточной канаве, – произношу уверенно, игнорируя чертово прозвище, которое прицепил ко мне мужчина как ярлык, и теперь за глаза меня только так и называют.
– Ох, Лана, не скаль милые зубки, – усмехается, прищурив глаза. – Ты мне нравишься.
От признания, которое оказывается слишком неожиданным, я теряю способность здраво мыслить. Лицо искажает гримаса отвращения, а улыбка Демьяна расползается до невозможных размеров.
– Лана-Банана, неужели подумала, что я в том самом смысле? – смеется мужчина, на мгновение закрывая глаза.
Я же резко отворачиваюсь, выдыхая спёртый в груди воздух.
– Говори, зачем пришел или проваливай, – отвечаю, чувствуя, что вновь проиграла. С ним иначе не бывает. Уже полгода изводит и никак добить не может, а я барахтаюсь, сопротивляюсь, хотя вся компания гудит как улей – Савицкий скоро дожмет стерву.
– Не шипи, – говорит он, наклоняя голову чуть вбок. Темные глаза сканируют меня, скользят по коже, оставляя обжигающие следы там, где задерживаются надолго. И я могу начертить эту карту по памяти, потому что так происходит всегда. Он изучает меня, каждый раз, каждый чертов раз, от макушки и до пяток. Но сейчас его взгляд останавливается на моей шее.