Я в порядке и другая ложь. Интимные истории, запретные желания и невысказанные секреты о том, как стать собой
Мы давали мамам поспать с двух до четырех дня, смотрели подростковые романтические комедии на видеокассетах, играли в «Пакмана» и пили кока-колу вместо воды. Одним словом, у меня было прекрасное детство и я не так уж стара. А мода 1980-х? Люди вечно смеются над пышными «химиями» и гетрами, но мне больше всего запомнилось, каким шиком считалось носить носки, свитеры и резинки одного цвета. Я расписала по цветам всю неделю: понедельник – красный, вторник – зеленый, среда – белый и так далее. Нам казалось, что круче нас никто не одевается.
Я всегда была «той, у кого все под контролем». Многие старшие дети берут на себя эту роль. Например, именно я шутила за обеденным столом, когда требовалось разрядить обстановку или когда родители ругались.
Мне часто казалось, что в семье меня никто не понимает. Они будто видели меня только с одной стороны. Они видели меня ответственной, умеющей формулировать мысли и говорить о политике, умной, улыбчивой. И никто не подозревал о том, что у меня есть внутренний мир, что я хочу быть актрисой, сочиняю истории и рассказываю их своей собаке Сатти или записываю и не показываю никому. Никто не знал, что мне бывает грустно, что я чувствую себя нелюбимой и одинокой, а необходимость носить маску и играть роль выматывает меня. Никто не догадывался о моих мечтах, все замечали только мои успехи, и уже в детстве я отказалась от мысли открыть окружающим, что я собой представляю. Я лишь играла роль, которую мне навязали.
По будням мы с папой редко виделись. Он работал допоздна и чаще всего возвращался домой, когда мы, дети, уже спали. Можно сказать, мама воспитывала нас одна, и, задумываясь об этом сейчас, я, честно говоря, не понимаю, как ей это удавалось. Помню, как мы проводили лето: отец оставался дома, а мы с мамой ехали в Ирландию навестить бабушку и дедушку. Трое детей, два чемодана, набитых вещами на все лето, коробка «Мальборо лайтс». Тогда еще ни у кого не было ни айпадов, ни смартфонов, чтобы уткнуть в них детей в самолете (признайтесь, все так делали). Однажды мы опоздали на стыковочный рейс из Нью-Йорка. Дело было ночью, и мама отчаянно искала нам ночлег в незнакомом городе, мы же играли на эскалаторе в аэропорту: висели на поручнях, ехали сначала вниз, потом вверх, и это казалось лучше Диснейленда. Помню, как смотрела на маму – та стояла у авиакасс и пыталась найти другой рейс – и не понимала, почему она нервничает.
В детстве субботнее утро было для нас особенным. Мы забирались в кровать к отцу и боролись с ним. Целью игры было прижать его к матрацу; когда нам удавалось это сделать, он вырывался и скидывал нас. Мама кричала: «Все закончится слезами», и была права, но нас это не волновало. Для нас это был лучший момент за всю неделю, и мы никому не позволили бы нам помешать.
Папа был моим героем и первой любовью. Однажды вечером родители ругались, и я выскочила из кровати, чтобы защитить его. Не знаю, из-за чего началась ссора, – помню лишь, что они кричали, а мама плакала. На ней была белая ночная рубашка, она стояла босиком; я замерла между ними и раскинула руки. Глупая! Моя мама