покачала головой камеристка. – Недаром сказано, что ни одному из них нельзя доверять. Они и неверных привечают, хоть и без конца воюют с ними.
– Здешние тюрки – такие же подданные императора, как и греки. В Ромейской державе живут люди всякой веры – армяне, евреи, греки, арабы, но все они платят налоги императорской казне. Зачем же изгонять того, кто приносит прибыль и почитает своего владыку?
– Это мусульмане-то почитают? А куда, по-вашему, господин мой, направлялся тот отряд, что недавно словно железный вихрь пронесся мимо нашего каравана? Небось, где-то мятеж, и язычники снова режут добрых христиан – да хранит нас Господь от подобных ужасов!
Мартин рассмеялся.
– Не стоит забывать, что у самых границ Ромейской империи ныне возвысился могучий Конийский султанат. И это далеко не самый мирный сосед. Вот почему число воинов императора в Малой Азии умножилось и все дороги патрулируют многочисленные отряды. Но, согласитесь, это ведь истинное благо для путников.
Женщина задумчиво потрепала гриву своего мерина, а затем устремила живой взгляд на спутника.
– Вам известны такие вещи, господин рыцарь, что я…
Она умолкла, не то подбирая слова, не то не решаясь продолжать. Камеристка Джоанны де Ринель говорила по-французски, но акцент свидетельствовал, что ее родным языком был английский. Однако сейчас дело было не в языке.
– Мне пришло в голову, – наконец произнесла почтенная матрона, – а не побеседовать ли вам об этих вещах с моей госпожой? Все эти тонкости ее очень интересуют…
Именно это и требовалось Мартину. Но каким образом может состояться такая беседа, если интересующая его дама постоянно находится в окружении тамплиеров?
Камеристка мгновенно перехватила его взгляд и тут же пояснила, что рыцари Храма приняли на себя обязательство беречь ее леди в пути, ибо она – родная сестра маршала ордена Уильяма де Шампера.
– Кто же не слышал о благородном де Шампере, чье имя покрыто славой, а доблесть служит образцом для всех, кто носит крест на плаще! – воскликнул Мартин. – Значит, ваша госпожа и в самом деле его сестра?
Его восхищение было таким неподдельным, что словоохотливая Годит тут же выложила многое из того, что впоследствии могло сослужить Мартину добрую службу.
Госпожа почтенной Годит, младшая дочь владетельных сеньоров де Шампер, появилась на свет в ту пору, когда ее старший брат Уильям покинул Англию и отбыл в Святую землю. Брат и сестра никогда не виделись, но леди Джоанна была с детства наслышана о нем. Когда же супруги из Незерби решили посетить Палестину, матушка леди, баронесса Милдрэд, отписала своему прославленному сыну, известив о скором прибытии сестры. Сэр Уильям откликнулся. В своем послании он писал, что Джоанна и сэр Обри могут во всем рассчитывать на него и тех людей ордена Храма, с которыми ей доведется иметь дело. Однако ныне он занят войной с неверными, и едва ли ему удастся лично приветствовать чету родичей на Святой земле. Это-то и тревожит леди Джоанну,