всегда пахло свежеиспеченным хлебом, самостоятельно сваренным смородиновым вареньем и сушеными травами. Мы много играли вместе, а по вечерам у камина читали вслух свои книжки. Зимой катались на коньках на замерзших озерах в лесу, и я всегда мечтала увидеть сквозь лед стеклянный дворец, в котором Вивиана якобы воспитала Ланселота. Лучшего друга короля Артура, который позже предал его, полюбив жену короля.
Ничего я не желала так отчаянно, как чтобы вновь все стало по-прежнему, поскольку у моих детей когда-нибудь должно быть такое же счастливое детство, как и у меня. И я не позволю отнять это у меня. Однако для этого нам нужно сразиться с демонами и победить их. Они здесь лишние. Это наш мир. Вот только, похоже, между моим желанием и его воплощением стоял не кто иной, как Эзра Токвиль.
Эме остановила машину. Шины захрустели по гравию.
– Все-таки ресторан еще работает. – И каждый из нас расслышал облегчение в ее голосе.
Меня накрыло неуместное чувство спокойствия, пока я рассматривала решетчатые балки, окружавшие гранит песочного цвета. Они сильнее обветшали, но в остальном тоже почти ничего не поменялось. Металлическая табличка над дверью, на которой было написано название ресторана, негромко поскрипывала и висела криво. В окнах трепетали от ветра занавески в красную клетку, оттуда доносились обрывки шансона, который Роза, очевидно, продолжала слушать на своем любимом граммофоне. За маленьким уличным столиком сидели двое стариков. Они играли в триктрак – французский вариант нардов. Le Coq была самой популярной гостиницей в деревне, и в этом отношении тоже явно ничего не изменилось. Мы вышли из машины и, привлекая к себе любопытные взгляды, направились к входной двери.
Один из двоих мужчин – Генри, бывший егерь Броселианда, – поднялся, чтобы с нами поздороваться. Словно не веря, он мозолистой рукой дотронулся до моей щеки, и я заметила слезы в его все еще лучистых синих глазах, которые практически скрывали многочисленные морщины у него на лице.
– Хорошо выглядишь, девочка, – растроганно пробормотал он. – У Розалинды глаза на лоб вылезут. – В детстве он часто брал меня с собой в лес и учил, как аккуратно приближаться к животным, чтобы наблюдать за ними.
– Здорово снова оказаться дома.
Генри задумчиво кивнул:
– Тут уже не так, как раньше, – предупредил он меня. – Я больше не хожу в лес.
– Мне очень жаль. – Генри любил Броселианд, и наверняка ему было бесконечно тяжело держаться от него на расстоянии.
– Все так, как есть. – Вздохнув, пожилой колдун сел обратно, не забыв перед этим окинуть Эша внимательным взглядом.
Эме открыла скрипучую деревянную дверь, и нам навстречу тотчас хлынули знакомые ароматы. Пахло муль-фрит [4], жареной рыбой, бретонскими гречневыми блинчиками и Розиным легендарным ягненком солончака. Далеко не все столики в зале оказались заняты, большинство гостей – ведьмы и колдуны, хотя была и парочка обычных людей. Как раз многие старики и отказывались уезжать и жить за границей беженцами.
Роза