очень хорошо осознаем важность нашей задачи, – сказала Эме, наша старшая сестра, и, сделав еле заметный шажок, вклинилась между Маэль, мной и Михаилом. Она старше меня на четыре года, на два года старше Маэль и вела себя как мама-львица. Всегда стремилась уберечь нас от наших же собственных глупостей. – Мы в огромном долгу перед Конгрегацией за то, что вы исцелили Вианну, и оправдаем ожидания, которые вы на нас возлагаете. Если это будет в наших силах, мы убедим Эзру Токвиля дать вам напрямую вести переговоры с верховным королем Морады, Регулюсом. Я спрашивала об этом карты и заглядывала в шар. Они пророчат успех нашей миссии.
Михаил благодарно склонил голову. Он был колдуном времени, как наш отец, и, возможно, не очень много знал о ведьмах-оракулах, потому что будущее могло меняться, если изменялись обстоятельства. Большинство колдунов очень гордились своим личным даром, потому что не у каждого из нас развивались особые способности.
Из нас троих Эме была самой пессимистичной сестрой и часто не доверяла даже собственным пророчествам, несмотря на то что до сих пор они всегда исполнялись. Конгрегация предложила ей остаться в аббатстве и работать в ведомстве предсказаний. Там она со своими силами могла бы сделать карьеру. Но Эме никогда не оставила бы нас с Маэль одних. Впрочем, отклонить это предложение ей все-таки оказалось нелегко. Ей нравилась жизнь в Гластонбери, само аббатство и спокойная надежность наших будней в нем.
То же, что ожидало нас теперь, было абсолютно ненадежным, и я бы поспорила на что угодно, что об этом ей ее карты тоже поведали. Нам ни за что не переубедить Эзру. Можно будет радоваться, если он нас вообще примет. Но я даже в это не верила. С чего бы ему это делать? Он больше ничем нам не обязан. Угрызений совести из-за нападения на меня он испытывать не должен. И лишь потому что мы дружили в детстве и юности, Эзра Токвиль явно не изменит свое мнение. Это просто смешно. Если он однажды принимал решение, то оставался верен ему, и неважно, насколько оно ужасно. Я проглотила свое разочарование. Передо мной лежало новое будущее. Потому что, несмотря на страх, что-то тянуло меня назад, домой. Демоническая лихорадка уничтожила мою магию. Пусть я вылечилась, мои магические способности полностью исчезли. Лихорадка их выжгла. Защитное заклятие, которое я сплела в холле замка, чтобы скрыть нас с Эзрой, одновременно стало моим последним заклинанием. А я хотела вернуть свое волшебство. Ведьма без сил – это как дерево без листьев или цветок без лепестков. Эш и мои сестры полагали, что я свыкнусь со своим состоянием, но мне-то лучше знать. С таким же успехом они могли бы потребовать от меня вырвать сердце из груди и жить без него. Может, это и правда было слегка мелодраматично, так как они не уставали вновь и вновь повторять, как мне нужно радоваться, что просто выжила. Я и радовалась, и тем не менее намеревалась испытать все средства, чтобы вернуть себе магию. А дома в Броселианде шансы на это намного выше, чем в Гластонбери. Я просто так чувствовала. Это стало соломинкой, за которую я цеплялась. Без магии я ничто.