Мы ведь постараемся?
Игнатьев гаркнул «Так точно», Кунцевич просто кивнул головой. Затем сказал:
– Мы, ваше высокородие сейчас в меблирашки[10], допросим прислугу, комнату обыщем. Не изволите ли постановленьице подписать?
Чиновник и надзиратель вышли на Офицерскую и синхронно поёжились. Мечислав Николаевич поднял бобровый воротник пальто, Игнатьев глубже надвинул «пирожок» на уши.
– На конку? – спросил он у начальника с надеждой на отрицательный ответ в голосе.
– Извозчика ищите! – буркнул Кунцевич.
В меблирашках они были через двадцать минут. Управляющий – кряжистый ярославец – долго читал постановление, беззвучно шевеля губами, наконец вернул его коллежскому секретарю:
– Милости просим, обыскивайте.
Управились быстро – в двухсаженной[11] комнатёнке кроме кровати, столика, стула и платяного шкафа ничего не было. Игнатьев перевернул тюфяк, раскрыл дверцы шкафа, попробовал сдвинуть его с места, но не смог.
– Давно жилец съехал? – спросил Кунцевич хозяина.
– Третьего дня. Вечером примчался, в десять минут собрался и был таков. Рассчитался, правда, сполна.
– Из вещей ничего не забыл?
– Да вроде ничего, во всяком случае прислуга мне ни об чём не докладывала. Впрочем, – ярославец вздохнул, – они могут и не доложить.
– Пригласите-ка мне коридорного и горничную, которая в номере прибиралась.
Прислуга божилась, что жилец ничего, кроме сора и пустых бутылок в комнате не оставил. Проверить правдивость их слов не представлялось возможным. Стали расспрашивать о самом госте. Туповатая чухонка-горничная ничего ценного сообщить не смогла – жилец, как жилец, не приставал, приказаниями не изводил, на чай давал исправно. Коридорный оказался более наблюдательным. Он подробно описал внешность постояльца и его костюм.
– А ещё они по латынскому разговаривать умеют.
– По какому? – удивился Кунцевич.
– Ну, на латыни.
– На латыни? А ты откуда латынь знаешь?
– В своё время в гимназии обучался. Когда покойный папаша в силе был. Потом они разорились, запили, померли…
– Понятно. Получается, ты своим образование решил блеснуть, ввернул ему фразочку на латыне, а он тебе ответил?
– Да нет-с, я латынский почти уже и не помню. Они по телефону так разговаривали.
– По телефону?
– Да-с. У нас, ваше благородие, телефонный аппарат имеется, и я раз слышал, как этот Вем Биронович кому-то телефонировал и на латынском разговаривал.
– А о чём разговор шёл?
– Не знаю. Я же говорю – языка почти не помню.
– Так может быть он и не по-латински говорил?
Коридорный задумался, а потом неуверенно ответил:
– Да вроде на латынском.
– Он на этом языке разговаривал, или просто несколько слов сказал?
– Именно разговаривал. Начал по-русски, здоров, мол, друг, а потом на латынский перешёл, и пока не разъединился на нём и шпарил.
– А