станет охотником?
– Определенно.
– Я не хочу быть охранником комплекса.
– Определенно.
– Но и догнать лучших я уже не смогу.
– Определенно.
– Что же мне тогда делать?
– Стать искателем. Работать на охотников, искать вендари и дикую поросль для них.
– Но я думал, худшие становятся охранниками.
– Худшие не осмеливаются совершить побег. Ты пытался сделать это дважды. Мы ценим инициативу и здравомыслие, с которым ты смотришь на свою роль в Наследии.
Эрбэнус так и не рассказал наставнику, что осушил бездомного во время своего первого побега. Он закончил образование и стал искателем. Илир превратился в охотника. Но когда голод свел Илира с ума и он вернулся с повинной в Наследие, то его единственным условием было, чтобы допрос проводил друг детства – Эрбэнус. Да и не только допрос. Он же пожелал, чтобы друг забрал его жизнь. Никогда прежде Эрбэнус не убивал сородича. Это несло пустоту и растерянность в сознание, где уже поселились посеянные Илиром черви сомнения…
Оставаясь в учебном центре, наблюдая за молодыми учениками Наследия, Эрбэнус не мог не думать о Габриэле, о Матери, без которой это место, этот дом, утратит свое значение, свою силу, свое очарование. И возможно, Габриэла тоже понимает это. Иначе почему она решила сохранить ребенка Илира? Эрбэнус попробовал отыскать сознание доктора Накамуры, снова пробраться в его мысли, чтобы услышать, о чем с ним говорит Габриэла. Ничего интересного для себя из этого разговора Эрбэнус не почерпнул. Ничего о бессмертии Габриэлы. Разговор вращался возле Клео Вудворт и ребенка в ее чреве. Накамура тщетно пытался вернуть себе контроль над ситуацией, которого в действительности у него никогда не было. Да, доктор знал о вирусе двадцать четвертой хромосомы, да, он слышал об организации «Зеленый мир», приютившей в своей тени Наследие, но верить в древних, бессмертных существ, питающихся кровью людей, верить в дикую поросль, дети которой убивают своих человеческих матерей еще до того, как появляются на свет… Нет, это было для Накамуры уже слишком. Не помогло и знакомство с Клео Вудворт.
– Просто верните меня к моей дочери, и обещаю, я забуду обо всем, что здесь случилось, – сказал доктор Накамура.
– Если вы не поможете Клео, то она умрет, – сказала Габриэла. Голос ее был спокойным, размеренным. За долгие годы у нее уже выработалась своя система общения с людьми извне, с людьми за пределами Наследия. – Позвольте, я кое-что покажу вам, доктор. Обещаю, после, если вы все еще будете считать меня сумасшедшей, я велю детям поставить вам блоки на воспоминания и отпущу.
Они спустились в подвалы комплекса, где содержались плененные представители дикой поросли. Голодные и безумные, они начали бросаться на свои клетки, почувствовав близость пищи – людей. Накамура счел их неудачным результатом какого-то научного эксперимента.
– Это бесчеловечно, – сказал он Габриэле, меряя ее презрительным взглядом.
– Это было бесчеловечно, когда