дома, Катя долго не могла прийти в себя. А потом позвонила дочери мужа от первого брака и рассказала о случившемся.
Так получилось, что дочь Гусарова Ариадна Борисовна Незвецкая была на десять лет старше Кати и воспринимала её скорее как младшую сестру, чем как мачеху.
– Катя, не плачь, – сказала Ариадна Борисовна.
– Я не плачу.
И тут Ариадне пришло в голову, что поплакать как раз Кате и не мешает. Незвецкая вспомнила способность Екатерины в сложных жизненных ситуациях впадать в заторможенное состояние и превращаться в сомнамбулу. Она считала, что эта эмоциональная особенность мачехи не доведёт её до добра.
– Катя, – сказала она строго, – выпей валерьянки или валокординчику.
– Я уже выпила.
– Молодец. Сиди дома, никому, кроме полиции, не открывай, с соседями не разговаривай. Я сейчас приеду. – Она чуть было не добавила по привычке – «и всё разрулю», – но вовремя опомнилась и повесила трубку.
Глава 2
Сотрудники полиции, опрашивая соседей, неожиданно узнали о ссоре убитого Гусарова с обнаружившим его труп пенсионером Михаилом Петровичем… Сразу несколько человек подтвердили, что слышали ссору Гусарова с Шахматовым, и пенсионер пообещал преподавателю вуза, что ему на голову упадёт кирпич.
– Оба-на! – сказал следователь и спросил: – Из-за чего весь сыр-бор?
Оказалось, что преподаватель добился, чтобы под автостоянку укатали детскую площадку. И все детишки остались без своего уголка для игр и отдыха.
– А что, – рассуждал вслух один из оперативников, – пенсионер вполне мог на прогулке встретиться с приехавшим Гусаровым, и ссора разгорелась снова. Кирпича поблизости не оказалось, и Шахматов вломил обнаглевшему преподу по голове тем, что попалось под руку, – металлическим прутом.
– Твоими устами бы да мёд пить, – проворчал Наполеонов.
– А что? Чем вам эта версия не нравится?
– Тем, что между словом и делом большое расстояние. Можно грозить чем угодно и кому угодно, но рукам воли не давать. А можно, и словом не обмолвившись, расправиться с неугодным.
– Можно, конечно, – оперативник почесал макушку, – но тут вроде всё сходится.
– Вроде в огороде, – передразнил его следователь.
Сам Шахматов не отрицал ссоры с соседом и от угроз, произнесённых в его адрес, не отказывался. Но стоял на своём: «Я его не убивал».
Да и большинство соседей встали на сторону пенсионера – мол, в речах горяч Михаил Петрович, но никто никогда не видел, чтобы он занимался рукоприкладством. К тому же он уже собрал бумаги и собирался судиться с соседом из-за незаконной автостоянки во дворе. Старика и другие жильцы поддержали. Бумага должна вот-вот отправиться в суд. Когда самого Шахматова спросили, кто, по его мнению, мог убить соседа, он ответил:
– Кто-кто! Бог не Микитка, он всё видит. Вот и наказал его.
Взяв на всякий случай со старика устное обещание не покидать город, Шахматова оставили в покое. Было видно невооружённым взглядом, что удовлетворения от смерти соседа Михаил Петрович не испытывает, скорее потрясён ею. На этом и