неподалёку от Кровостока. Но если ты попытаешься сбежать или выкинуть какой фокус, я тебя накажу. Ты меня понял? Не пугай меня, Херон, жёстко бросил Когг Химерон: запомни, я показал тебе своё настоящее лицо, а это очень дорогой подарок.
Пока не знаю, сказал Херон, тяжело вставая из-за стола и опираясь руками на столешницу: если ты окажешься полезен, то не пожалеешь. Работорговец тоже поднялся и протянул руку: ты тоже не пожалеешь, Херон. Говорят, ты хотел стать монархом свободных земель? Ты им станешь. Даю слово. Великан с сомнением посмотрел на протянутую ладонь, но нехотя пожал её, удивившись, насколько стальным оказалось ответное рукопожатие. Не отпуская его пальцев, Когг Химерон проговорил, прямо глядя в глаза огромному собеседнику: сначала мы возьмём рынок Летающих Островов, потом я выпотрошу этого верховного ката, а потом докупим бойцов и твоя армия младших установит тут такой закон, который захочешь. А меня интересуют только деньги.
После полуночи грузный старик с широкими плечами выехал через центральные ворота Большой Сеэры на расшатанной арбе, гружёной горшками, заплатив за неурочное пересечение городской границы серебряную марку. Через милю он спрыгнул с повозки и, прихватив под мышкой большой жёлтый саквояж, скрылся в лесу, вежливо помахав на прощание вознице. Тот не задавал много вопросов, ошарашенно глядя на половину серебряного декана, что старик уплатил ему всего за милю пути. Он не знал, что только что помог самому Коггу Химерону.
Сверяясь с внутренним навигатором, король работорговцев нашёл в чаще неприметную полянку, спустился в овражек, разбросал листья и ветки, прятавшие обшарпанную, но мощную чумовозку, переоделся, сменил маску и, воя четырьмя усиленными двиглищами, направился к западу. Через два дня он уже надеялся быть в Кровостоке.
04. Ночная атака
Верховный кат всех человеческих земель Виктор Кромм оторвал голову от стойки, правая щека неприятно ныла, он отлежал её во сне, вырубившись прямо на табурете. Декка напевал, протирая стаканы, рядом хлопотала его улыбчивая жена. Кромм тяжело оборотился, по залу сновали женщины в передниках и чепцах, натирая дорогой кафель щётками на длинных рукоятях. Кромм растёр лицо и присмотрелся. Зал выглядел как новенький, сломанную мебель унесли, осколки подмели, затёрли кровь, открыли окна настежь, чтобы тяжёлый запах побоища выветрился наружу. Пульмон Декка заметил, что гость очнулся и вежливо поинтересовался, не собирается ли он подняться в свой номер. Знаешь, сказал Кромм: такое чувство, что вся эта бойня мне приснилась. Парвине обернулась к нему и хмыкнула: мы привыкли убираться за такими, как Зосема. Он правда выживет, спросил Кромм, чувствуя как хрустит пересохшее горло. Декка усмехнулся: крови натекло много, но он же здоровый как тягловый бык, думаю, он уже сейчас скачет, как новенький.
Странно, помотал головой Кромм: я был абсолютно убеждён, что устроил здесь эпическую битву. Парвине сделала