поодаль, спешно поотводили взгляды, не желая связываться с буйным гостем. Несмотря на полноту, Зосема имел широкие плечи и мощный торс, посаженный на ножки-колбаски, изогнутые в коленях иксиком. Он грохнул по стойке пухлым кулаком и сказал, указав на семенящих сзади спутников большим пальцем: этим пива за мой счёт, а мне полстакана аквавиты и тоже кружечку ледяного. Декка кивнул. Из-за широкой спины Зосемы раздались радостные вопли. Он развернулся и, облокотясь спиной на стойку, вновь обшарил взглядом заведение.
Незнакомый Декке кан, прибывший с востока мужчина лет сорока с небольшим, одетый в дорогой сюртук, усмехнулся и оторвал жёлтыми зубами крупный кусок стейка, не отводя глаз от мутноватого взгляда Зосемы. Декка покачал головой, но кан упорно играл в гляделки с пьяным Зосемой. Щуплый рябой парень из шайки Зосемы толкнул покровителя в бок острым локтем и спросил: Зос, хули этот упырь на тебя пырится? Сейчас спросим, лениво ответил толстяк и, отлепившись от стойки, пошёл к столику приезжего наглеца. По дороге он сшиб пару стульев, словно ледокол, идущий к цели прямо по торосам. Однако кан всё также медленно жевал и не отводил насмешливого взгляда.
Декка обеспокоенно посмотрел в сторону Кромма, но тот потихоньку отхлёбывал из кружки, безмолвно шевеля губами и водя указательным пальцем по строчкам. Когда пульмон снова посмотрел в сторону Зосемы, тот уже навис всей своей тушей над каном с востока и спросил: знаешь, кто моя мать? Кан фыркнул: а ты сам-то знаешь? Зосема покраснел, хрюкнул и по-обезьяньи поставил кулаки на стол перед каном, будто бы ненароком зацепив тарелку, которая тут же опрокинулась, закачалась и перевернулась, заляпав коричневым соусом накрахмаленную скатерть. Декка вздохнул, но тут незнакомый кан быстро дёрнул Зосему за запястья, руки толстяка разъехались и он впечатался лицом в дно тарелки, громко хлюпнув носом. Если бы твоя мать была приличной женщиной, медленно сказал кан: она бы научила тебя манерам.
Он за загривок прижал Зосему к тарелке, словно пытаясь угомонить разыгравшуюся собаку, но тут раздался громкий хлопок и кан рухнул на столешницу рядом с Зосемой, который тут же вскочил, утирая разбитый и порезанный о край тарелки нос рукавом. Сзади поверженного гостя стоял плюгавый и рябой парень, сжимавший в руке ручку от разбившейся пивной кружки. Добро пожаловать в Энподию, сука, гнусаво сказал он и швырнул кана на пол, после чего размахнулся и пнул его между раскинувшихся ног. Этот удар послужил сигналом и вся ватага бросилась запинывать несчастного.
Пульмон Декка выбежал из-за стойки с ведром ледяной воды и щедро окатил хулиганов, после чего заорал: тихо все, иначе я вызову сюда гоплитов. Зосема, раздосадованный тем, что его отвлекли от мести, тяжело дышал, вращая налитыми кровью раскосыми глазами, но всё же пришёл в себя, зло хохотнул и ответил: да ладно тебе, Декка, он же над моей матерью глумился.
Тарелка и скатерть обойдутся тебе в копеечку, холодно ответил Декка, держа