действительно, коротко, но почему-то грубо, типа:
Все чаще снятся бабы, но в одежде…
Или:
Всегда с похмелья думаешь о ЗОЖе…
Перестал тренироваться и подбирать слова, прислушался к своим впечатлениям и выразил их коротко. Тоже что-то получилось, но что?
Порой запаска – колесо фортуны
После одностиший всегда хочется поставить многоточие, потому что они словно кричат и требуют мысленного продолжения. Смеешься над тем, что не сказано. Это, пожалуй, главное, что отличает их от японских «коротышей». Вдумайтесь: главная суть, «русскость» и специфичность нашего юмора в его недосказанности. У русских кричит даже название магазина, если, конечно, поставить восклицательный знак: «Колбасы!», «Вина!». Такой вот русский ответ Фридриху Ницше и его концепции «совершенство незавершенного».
Есть в русской культуре чуть более длинные произведения – частушки. Тоже всем знакомый, но, к сожалению, вымирающий жанр.
Я миленку не узнал,
пень березовый обнял.
Думал, в кофте розовой,
а это пень березовый.
Есть и детский ответ русского юмора. Короткие стихотворные страшилки, переходившие из уст в уста на переменах в школе или в пионерских лагерях. Двустишие:
Дети в подвале играли в больницу,
умер от родов сантехник Синицын.
или четверостишие:
Лидия Петровна, жена офицера,
пыль вытирала с пульта управления.
Быстро пошли ракеты на старт,
красивый был остров Мадагаскар.
Я пробовал короткие зарисовки в четверостишном исполнении. Это оказалось непростой задачей, но как минимум один «жизненный цикл» человеческих отношений уместить в такие «коротыши» можно:
Усталый вечер сменит яркий день,
Нельзя прожить ни ночи друг без друга.
Хрустит бельем задумчиво постель,
Блаженно дышит милая подруга.
А есть еще русские пословицы и поговорки… Это такой культурный пласт… Разнообразие и богатство русской «компактной» литературы всегда было на высоте. Приятно. Ценно. Вызывает уважение к такому лаконичному народу.
И все-таки хокку
Я осознанно дал небольшой экскурс в литературу, чуть позже вы поймете, почему я уделил этому столько внимания. Возвратимся к японскому творчеству. По случайности или же по закономерному стечению обстоятельств примерно через три года после прочтения книги Б. Акунина я увлекся японским спортом кендо. Через спорт я еще более вдумчиво прикоснулся к национальному искусству Японии. Пришло это через путь владения мечом. Тренировки кендо, методика и философия работы с телом и оружием, особая точность во всем: в стойке, технике удара, дыхании – все это меня очень вдохновляло. Поменялось и представление о Востоке, как будто пазлы сложились: вот почему такая точность формулировок, вот почему такой культ