разгоняли тьму и давали свет, пусть и не яркий, дневной, но достаточный для ночного путника, чтобы не сбиться с пути и не заблудиться в темноте… Вот только луны не было видно. Совсем. Да и звёзды казались незнакомыми… Нет привычных созвездий, и слишком светло для обыденной ночи.
«Где это я? И почему это я где-то… тут?» – подумала Катя, держась одной рукой за голову…
«А где мой портфель?» – забеспокоилась девочка.
Осторожно, стараясь не делать резких движений, Катя приняла вертикальное положение сидя. Даже осторожные движения отозвались ноющей тупой болью в её голове. «Какой свежий, чистый воздух! Вкусный… Не то что в городе», – думала девочка, осматриваясь вокруг. Она сидела на лугу, а трава вокруг неё в радиусе примерно пяти метров была выжжена. Насколько это позволял видеть ночной свет, как ни странно. Справа, кажется, была дорога, а за ней – река. За рекой – холмы. Слева от горизонта и до горизонта тёмной громадиной неприветливо возвышался лес.
На левом боку девочки оказалась небольшая поясная сумка. «А где же хозяин? Не похожа она на мой портфельчик, но другого что-то поблизости ничего не видно, – решила Катя, – Что там у нас?» Перевернув сумку, девочка высыпала её содержимое прямо себе под ноги, на землю. После ревизии выпавшего имущества было установлено наличие: почти полной фляги, мешочка соли, пары золотых и пригоршни серебряных монет с неизвестными Кате профилями каких-то, видимо, весьма серьёзных дядек, половина краюхи хлеба и две запечённые картофелины, бережно завёрнутые в чистую тряпицу. А ещё с самого дна сумки выпали два тускло светящихся зелёным светом кристалла размером чуть больше ладони и толщиной в два больших пальца. Они так удобно легли в ладони, чуть начав пульсировать и распространяя по телу тепло… Катя, испугавшись, разжала пальцы, и кристаллы покатились по земле, остановились и стали опять светиться ровным светом, правда, более тусклым, чем ранее. Катя перевела взгляд на еду, и в желудке заурчало. «А ведь и правда: кушать хочется-то как! Думаю, хозяин вещичек не обидится сильно. А ещё лучше – совсем не объявится». Катя уселась поудобнее, но что-то её насторожило. «В чём подвох?» – подумала девочка и замерла, насторожившись. Прислушалась. Тихий ветерок шелестел листьями деревьев в лесу, вода журчала в речке, да какие-то жучки-насекомыши стрекотали в ночи. Сверчки? Цикады? Кто ж их знает – Катя не настолько хорошо разбиралась в этом, да и, вообще, можно сказать, она была урбанизированным2 человеком. Внимательнее осмотрелась, принюхалась – ничего подозрительного. Но что-то, какая-та важная, наверное, деталь где-то глубоко угнездилась у неё в подсознании, никак не могла сформироваться в осознанную, законченную мысль и не давала девочке успокоиться. Ха! Как же! Успокоишься тут, после всего произошедшего, непонятно где находясь. «Мамочка! – хотела расплакаться Катя, но глаза почему-то остались сухими. – Тогда хоть поесть надо». Катя опустила взгляд вниз, чтобы найти хлеб, и замерла… «Так