узким и довольно пустым. Вдоль стен тянулись полки, на которых находилось несколько пустых вместительных контейнеров под одежду, какая-то посуда и пара ящиков с инструментами. В углу стояло несколько пустых картонных коробок и лежал кусок плотной темно-бордовой ткани с кистями, напоминающий то ли старинную скатерть, то ли штору.
– Максим, зачем мы здесь? – Камилла поежилась. – Что тебе вдруг вздумалось идти сюда?
– Ты трусишка! Просто интересно, – весело ответил Максим. – Знаешь, какие тут могут быть спрятаны древности?! Сделаем Сашке подарок. Вдруг найдем клад!
– Макс, это просто пустой подвал, – раздраженно произнесла Камилла. Ей почему-то стало очень неприятно находиться там.
– Ты знаешь, что здесь когда-то был старинный дом?
– Ну и…, – Камилла недовольно дернула плечом. – Макс, короче, это без меня, ладно.
– Ладно, – с сожалением вздохнул Максим и покорно последовал за женой к выходу и тут же остановился.
– Что это? Постой, я хочу посмотреть, – Максим вдруг ринулся в угол и резко отдернул тяжелый кусок пыльной бархатной ткани. – Здесь картина! – воскликнул он. Камилла быстро подошла к мужу, а он уже успел вытащить холст из-под ткани.
– Смотри, рама как будто новая. Да и картина отлично сохранилась! Что это? Чей-то портрет, кажется! – воскликнул он. – Тут ничего не разглядишь! Тусклый свет. Идем в гостиную.
Максим стремительно вошел в гостиную и поставил портрет на столик, прислонив к стене, чтобы он не упал.
– Боже мой! Какое лицо! – воскликнул он и, отступив на несколько шагов, вперился взглядом в холст. Камилла тоже подошла и остановилась перед ним.
На портрете был изображен высокий стройный юноша, лет двадцати. Он стоял, слегка опершись на каминную полку. Белый украшенный золотыми нитками и пуговицами камзол, надетый поверх рубашки с кружевными манжетами, подчеркивал его прекрасную фигуру. Высокий воротник полностью закрывал шею, а на смиренно сложенных руках были изящные тонкие перчатки, почти сливающиеся с пальцами. Больше всего поражало его лицо. Густые темно-каштановые волосы, струящиеся мягкими волнами, были слегка откинуты назад, обнажая высокий лоб. Глубокие, синие, словно кусок июньского неба глаза, обрамленные мягкими густыми ресницами, поражали своей глубиной и невыразимой печалью. Легкий едва заметный румянец на щеках подчеркивал безмятежную нежность черт его овального лица с прямым носом, широкими скулами и мягким подбородком с ямочкой. Только плотно сомкнутые чуть припухлые губы, казалось, таили в опущенных уголках нечто скорбное. Сказать, что он был красив, значит, ничего не сказать.
Максим и Камилла переглянулись и невольно вздрогнули. Теперь, когда на портрет падал солнечный свет, он казался невероятно реалистичным, словно изображенный вот-вот заговорит или, шагнув, покинет холст.
– Вот это находка! – воскликнул Максим. – Как же он красив! Кто это?
Он быстро взглянул на Камиллу, она стояла в каком-то странном напряжении, сосредоточенно