лик восходящие Луны.
– Это как билет на Луну, в необъяснимые светлые дали, где нас наконец ждет счастье и благоденствие, где не деньги правят людьми, а люди правят деньгами. Где вообще нет денег… Ведь на Луне нет денег, правда?
«А, что же там есть тогда?» – спросишь ты, дорогой мой Константин. И я отвечу: «Там есть Лунные камешки, которыми лунные человечки расплачиваются друг с другом». Причем эти камешки совершенно не надо добывать или, там, зарабатывать. На Луне горы лунных камешков, и каждый желающий может никого не спрашивая набить ими свои карманы, что бы потом расплатиться этими самыми лунными камешками в магазине или там, в ресторане, купить на них билет хоть до станции «Юпитер-сортировочная», хоть до Жмеринки. Представляешь себе такую ситуевину? А, старина?
Сидишь, ты, к примеру в баре или там уличном кафе под пластмассовым зонтиком и смотришь с Луны на нашу голубую землю, вот точно так же как я сейчас смотрю на Луну из окна этого поезда. Смотришь, и у тебя заканчиваются деньги, но не от того, что ты на Луну смотрела и деньги у тебя из кармана кто-то втихаря слямзил, а от того, что ты много пива выпил. Официант к тебе подходит, и типа, требует расплатиться, а ты говоришь ему: «Айн, момент!» (Это на их, лунном, значит «шеф, счаз усе будет». ) И выбегаешь из бара. И за рукав тебя даже никто не хватает, потому, что ты скоро вернешься.
Выбегаешь ты, Костя, из бара и прямиком рвешь к первой куче лунных камешков. Расталкиваешь народ и набиваешь кошелек доверху, потом возвращаешься в бар и с порога кричишь: «Официант! Мне еще пива! Бабок не меряно!»
Вот это жизнь, старичок! Вот о чем, я мечтаю! Иметь столько денег, что бы не задумываться над тем вопросом – сколько их все таки у тебя есть… Но так, к сожалению, бывает только на Луне. Эх, – Родик разочаровано вздохнул. – Эх, никогда не станут наши земные рубли, там, фунты-стерлинги, американские доллары и даже мексиканские пессо – лунными камешками. На этой стороне неба деньги приходится зарабатывать.
Вот взять, к примеру, одного моего знакомого коммерсанта Лешу Забубенного. Как он, ты думаешь себе на булку с сайрой зарабатывает? Банально и скучно. Ну есть у него две лесопилки под Смоленском. Ну пилит он там дуб и ясень круглосуточно. Потом из этого дуба паркет и гробы элитные делает. Ну зарабатывает на этом денег сколько-то. Ладно. Пусть не сколько-то, но достаточно, что бы и на Маврикий съездить и любовнице норковое манто прикупить.
И что? Одни проблемы. То дуб отсыреет, то ясень заплесневеет. То цена на дерево упадет. То дубовый паркет из моды выйдет, а войдет, к примеру ореховый. Где ж ты столько ореха под Смоленском напилишь?
Это с одной стороны. А с другой? Дуб – это вам не тополь. Что бы он вырос лет сто пройти должно, а то и больше. И дубрав на Смоленщине все меньше и меньше. И Гринпис с другой стороны напирает. Кричит: «Убей бобра – спасешь дерево!»
Вот и крутится Леша Забубенный, вертится, как окорок на вертеле,