align="center">
Соната для вокзальной гитары
Откуда эта тяга к перемене мест
и что тебя ведет, несет по свету?
Вчера ты где-то был, а нынче здесь
и забываешь быстро это «где-то».
Зачем? Зачем же эта перемена мест?
То там, то здесь твои напевы слышим,
быть может, крови бешеная смесь
тебя зовет, и ты в дорогу вышел.
Что значит тяга к перемене мест?
Наверно, ищешь что-то на планете,
но можешь даже в облака залезть,
ты никого не ошарашишь этим.
Пустая тяга к перемене мест,
она, наверно, очень, очень скоро
тебе наскучит, дико надоест,
и ты навек забудешь зов просторов.
Исчезнет эта тяга к перемене мест.
исчезнет так негаданно-нежданно,
как в белом дыме выцветших небес,
пыль от колес степного каравана.
Я устал дышать
Я устал дышать, и устал смотреть,
песни петь, мечтать, по ночам летать.
Даже волком выть – я устал.
Мне б прилечь, отдохнуть, как бывает с людьми,
но будь миг, что для сна предназначен,
я бросаюсь в него не для сна – для любви
и. увы, не умею иначе…
Торопящийся мир, загляденье,
лучезарность, сияющий бред —
убивающее наслажденье – мне все это иметь.
И нельзя понять, охватить всего,
в необъятности раствориться,
чтоб коснулся меня гор седых разговор,
чтоб узнать, что щебечут птицы.
А щебечут они, что, устав щебетать,
захотели упасть и разбиться,
а горам утомительна их высота,
но приходится с нею мириться…
Тем, кому утомительны рифма и ритм,
кто боится привычного слога,
кто стремится созвучия не повторить
и не может, тому – путь-дорога
между гор и летящих в заоблачье птиц
в леденящую ласковость дали,
прочь привычных раздумий, мелькающих
лиц, – ни судьбы, ни души, ни печали.
В лесу
Я шел и не слыхал, как пели соловьи
И не видал, как звезды загорались,
И слышал я шаги, шаги не знаю чьи
За мной в лесной глуши неслышно повторялись.
Я. Полонский
Мой кереметь, мой бог, мой идол.
Я в вас играл, когда мои друзья
друг в дружку весело из-за кустов стреляли
и попадали,
после – оживали,
друг друга на тропинках догоняли,
и снова в игры вечные играли,
еще не ведая, что можно проиграть.
А у меня была моя икона —
хороший парень, живший так давно,
давным-давно, во время оно,
когда надежды правили страной.
Я полюбил как он шутить со словом,
магическим бесстрашием гордясь,
И гордо чувствовал в основе
судеб
магическую связь…
Все