ко мне? Несложный подсчет показывает, что это не так. Но если взять возраст Билли и посчитать как следует… О господи, о какой ерунде я только думаю! Неудивительно, что Рокстеру не хочется слать мне эсэмэски.
21:15. По-прежнему ни одного сообщения от Рокстера. Дети уснули, и я наконец могу отправиться в свободный полет – упасть на дно колодца, наполненного безысходным отчаянием, ощущением собственной уязвимости и чувством потери опоры под ногами. Вся штука в том, что, когда встречаешься с мужчиной намного моложе себя, порой начинает казаться, будто время чудесным образом повернуло вспять. Например, когда мы с Рокстером занимались этим на табурете в ванной, я несколько раз ловила в зеркале свое отражение и не верила, что это действительно я, что все это происходит со мной. Но теперь все иначе. Волшебство куда-то ушло; веселая, бесшабашная сила, которая поддерживала меня изнутри, куда-то улетучилась, и я сдулась, как проколотая шина. Теперь я могу только постараться минимизировать потери, чтобы не дать овладеть собой страху перед надвигающейся старостью. Ведь что ни говори, а пятьдесят один – это довольно много. Вдруг со мной случится инфаркт – и что тогда будет с Билли и Мейбл?
Впрочем, когда они были совсем маленькими, было еще хуже. Я постоянно боялась, что умру во сне, свалюсь с лестницы и сломаю себе шею, а они останутся в доме совершенно одни, так что в конце концов им придется съесть мое окоченевшее тело, чтобы не умереть с голоду.
Но, как заметила Джуд, этот вариант все-таки лучше, чем умереть в полном одиночестве и быть съеденным собственной немецкой овчаркой.
21:30. Вспомнила (некстати), что говорится по поводу моей ситуации в книге «Дзен и искусство любви». Когда он приходит, раскрой ему объятия, когда уходит – отпусти. Правда, там было написано, что, когда ученики сидят на циновках и медитируют, они погружаются не в Одиночество, а в Уединенность. А это совершенно разные вещи. Одиночество мимолетно, это дверь, через которую приходят и уходят люди, которых мы любим, а значит, оно – просто часть Жизни… А может быть, это как раз Уединенность, а Одиночество – это…
По-прежнему никаких сообщений.
23:00. Не могу уснуть.
23:15. Ах, Марк, Марк… Я знаю, что до того как мы поженились, я точно так же трепыхалась, точно так же гадала «позвонит – не позвонит». И все-таки тогда все было немного иначе. В конце концов, я знала Марка достаточно давно. Как уверяла моя мамочка – с тех самых пор, как я бегала голышом по лужайке перед домом его родителей.
К тому же Марк разговаривал со мной во сне. Именно из этих разговоров я узнавала, что он думает и чувствует.
«Марк, – говорила я, обращаясь к смуглому, красивому лицу на подушке рядом. – Ведь ты у меня красавец, правда?»
В ответ – глубокий вздох, на лице сменяют друг друга стыд и печаль. Наконец он слегка покачивал головой из стороны в сторону. Это значило «нет».
«А твоя мама тебя любит?»
И снова я чувствую глубокую грусть, вспоминая, как он во сне пытался сказать «нет». Марк Дарси, большой, сильный