не русские.
– Да уж, запад, восток, пока, действительно, туман. И нам с вами, Аркадий Михайлович, этот туман надо рассеять. А что касается вашего происхождения и незаконности столичного студенческого статуса, смею уверить, как ваш новый руководитель, пока вы честно трудитесь с должной отдачей для воцарения спокойствия в Отечестве нашем, никто не вспомнит о вашем происхождении, и это ни в коей мере не станет препятствием для вашего продвижения по службе и получения наград, ежели вы их заслужите.
– Спасибо, – сказал Гаккель, и глаза его заблестели.
– Итак, мы начинаем дело по новой поставке оружия. У нас хорошее подспорье в Киеве. Скоро оттуда в Петербург прибудут господа террористы. Я хочу дать возможность питерским радикалам купить оружие для киевлян, проследить всю цепочку и взять всех одновременно в Петербурге и в Киеве. Но они куклы, марионетки в чьих-то руках. Меня интересуют истинные вдохновители и финансисты, кукловоды. Ваша задача, впрочем, думаю, вы понимаете, в чем она состоит.
– Да, я постараюсь сделать все возможное.
– Стараться не надо, надо сделать.
– Хорошо, – впервые улыбнувшись, сказал Гаккель.
– И последнее, ваше агентурное имя Рахиль. Откуда оно у вас?
– Я сам его придумал, начальство не возражало.
– Мне кажется, это женское имя.
– Совершенно верно.
– И? – спросил Судейкин, а потом на секунду задумался. – Впрочем, не надо объяснений. Я понял вашу логику, весьма оригинально. Вы можете идти. До свидания.
Судейкин получил подтверждение от Раневского, что, по данным Бабичевой, киевская делегация в составе трех человек отправляется в столицу в самое ближайшее время. Однако поименный состав и точную дату отъезда узнать Бабичевой не удалось. Судейкин переживал за ход этой первой для него столь масштабной операции на новом месте и решил сам встречать поезд, хотя фото предполагаемых вояжеров филёрам раздал и инструктировал их лично. С шефом отряда филёров Игнатием Васильевичем Рогожкиным Судейкин нашел общий язык быстро. Рогожкин попал в полицию из армейских унтер-офицеров, с виду был простоват и держался соответствующим образом. Однако Судейкин сразу распознал за этой внешней простотой природную живость ума, хитрость и энергичность. У Рогожкина была небольшая, но очень профессиональная команда филёров, которой он весьма ловко управлял и даже написал для них довольно толковую инструкцию. Новый начальник сразил шпика тем, что с первого дня стал уважительно обращаться к нему по имени и отчеству, и от Рогожкина требовал того же, опуская «ваше высокоблагородие» и другие чиновные эпитеты.
Правда, у последнего это не всегда получалось.
Судейкин начал исправно встречать поезд из Киева, а в свободное время приобщаться к столичной жизни. Надо сказать, что Плеве весьма живо опекал подающего надежды офицера и его семейство. Театры, салоны, приемы-все это произвело впечатление на Судейкина, и даже петербургская погода перестала