И меня обслуживали вне очереди. Мне неудобно было, я постою, говорю. «Ничего-ничего, товарищ Сталин. Что вы хотите? Гречиху? Гречиху товарищу Сталину!»
А как-то ехали на машине, я уже был в гриме. В Кунцево нас остановил милиционер. Увидев меня, он закричал и чуть с ума не сошел, так испугался.
Вообще была комедия! Ко мне подходили бывшие военные, которые снимались в массовых сценах. Они строевым шагом приближались и делали доклад: «Мы, товарищ Сталин, врагов били и ваши приказания исполняли!» Мне даже неудобно было.
Почитание Сталина, как я заметил, есть у русских. И оно до сих пор не то что прошло, а, наоборот, лишь растет.
Да и не был Сталин врагом. Вот я не могу понять логику: у меня дома работают 8 человек. И если они хорошо работают, помогают мне по-настоящему, зачем я буду их арестовывать? Я что, враг самому себе, что ли?
Матвеев, кстати, в своем фильме не снялся. Он должен был играть генерала, который докладывал Сталину о том, что его сын Яков убит. И не смог отсняться! Начинал плакать. Подойдет ко мне, начинает говорить, а у самого слезы. «Стоп!» – сам себе командует. Так и выбросили эту сцену из сценария.
Удивительное дело, но Сталин лично следил за тем, что происходит в кино. Когда ему принесли список картин, которые собираются снимать в Грузии, он лично вписал «Кето и Котэ», популярную тогда оперу. Фильм сняли, только получилась не опера, а музыкальная комедия.
В результате этот фильм Сталину показывать испугались – вдруг бы он спросил, почему сняли не оперу. Хотя фильм хороший получился, ему бы наверняка понравился.
Я близко дружил с Михаилом Чиаурели, и тот рассказывал мне, как Сталин смотрел его фильм «Великое зарево».
В этой картине роль Сталина играл Михаил Геловани.
В просмотровом зале на даче Сталина собралось все Политбюро, сам Миша сидел на последнем ряду. Наконец фильм закончился, все ждут, что скажет Сталин. А надо сказать, что в этом фильме Геловани изобразил вождя как безупречно положительного человека, просто ангела.
Включили свет, Сталин поднялся со своего места и молча пошел к выходу. Все Политбюро молчит и на всякий случай строго смотрит в сторону Чиаурели. Наконец Сталин произнес: «Нормальное кино, нужное». И все тут же бросились поздравлять Мишу: «Нужное, очень нужное кино». А Сталин через минуту продолжил: «Только товарищ Сталин не такой красивый. И не такой глупый».
Геловани действительно изображал Сталина этаким живым божеством. Но что вы хотите, таковы были требования времени.
Миша рассказывал, как однажды Сталин вызвал Геловани к себе да дачу. Когда за актером пришли и сказали, что его хочет видеть товарищ Сталин, Геловани не поверил. И решив, что его разыгрывают, сказал, что готов ехать к вождю немедленно. «Прямо в пижаме?» – спросили у него. «В пижаме!» – ответил Геловани, все еще не веря, что его правда повезут к Сталину.
О том, что все серьезно, он понял только тогда, когда лимузин въехал на территорию строго охраняемой дачи вождя. Но, что называется, уже было поздно.
Сталин сделал вид,