украдкой разглядывали его огромную фигуру и большие руки, тщетно скрывая в глазах немой, но жгучий вопрос. К тому же дядя Ларик был абсолютно лыс, а женщинам, как известно, нравятся лысые (наверно, блестящие шары голов подсознательно напоминают им залупу).
Всю эту “ерунду с перестройкой” дядя Ларик очень не одобрял: раньше все его боялись – ещё бы! Майор, комендант громадного корпуса МВД-КГБ (с подвалами и камерами), в высоких коридорах которого даже он казался среднего роста, хотя в его лапищах автомат Калашникова выглядел пистолетом. Прежде деньги приносили ему в конвертах и портфелях, а теперь приходится якшаться со всякими выскочками.
– Ибиомать! – сердился он. – Раньше только и радости было в Москву на пару дней слетать, в ресторанах покутить, девочек пощупать, а сейчас?.. Бензина нет, самолёты не летают, поезда не ходят, машины не ездят, денег нет!.. На хрен кому такая перестройка сдалась?.. Эти кастрюлеголовые не лучше прежних! Всё разворуют и смотаются, а нам расхлёбывать!
…Кока несколько раз открывал глаза, думая, не лучше ли сейчас встать и убраться подобру-поздорову?.. Где будут его искать?.. И зачем?.. Но стыд от побега удерживал, хотя он и предчувствовал, что всё это добром не кончится.
Пока колебался, эти двое спустились. Нугзар прикладывался к маленькой бутылочке с коньяком. Сатана, красный и оживлённый, не переставая курил, крутил клок волос. С сигаретой полез в такси, но водитель указал на табличку с просьбой не курить.
– Я их мать!.. – загорячился Сатана. – Как это – нельзя курить?.. – И начал ругать и эти сраные правила, и эту ебучую Европу. – На хер мне это всё? – говорил он, обращаясь к Нугзару и, казалось, продолжая какой-то прежний разговор. – У нас где хочешь и кури, и пей, и пой, и плюй, а здесь то нельзя, это нельзя!.. Тюрьма, что ли?.. Зона?..
Нугзар скучающе слушал. Когда окончился очередной пассаж, обронил:
– Решай сам. Твоя жизнь. Там ты или подохнешь от передоза, или пойдёшь на тюрьму, а тут можешь выжить. Я дам тебе первые деньги, а дальше сам смотри.
Сатана, остывая, буркнул:
– Не грузи, прошу по-братски!
– Грузят баржу арбузами, – не остался в долгу Нугзар.
Сатана схватился за спасительный клок:
– Не надо мне ихнего ничего! Не надо! Лучше я буду дома во дворе в Сабуртало в секу[48] играть, чем тут на них шестерить! Или в Москву дёрну, там бабок навалом, всем хватит. Там всё моё, всё понимаю, людей знаю, все главные воры в Москве меня знают, а тут что? Всё чужое! Как собака – без языка! А я по-русски в зоне хорошо научился. Эст, гражданын началнык! – похвастался он.
– Каждый решает сам, – повторил Нугзар.
В центре на площади Беатрикс они отпустили такси. Нугзар был чем-то озабочен и невпопад отвечал на вопросы Сатаны.
– А такие серные бани, как у нас, тут есть?
– Нет.
– А горы тут есть?
– Нет, равнина.
– А чклинти-хвели[49] тут есть?
– Есть похожий, моцарелла.
Сатана торжествующе вцепился