что после освобождения он продолжит свою просветительскую деятельность, будет активно переписываться с Толстым до самой его смерти и впоследствии будет арестовываться ещё трижды: в 1914 году – по новому делу по обвинению в агитации среди солдат и склонению их к ос тавлению мес та службы, а затем уже при новой большевистской власти в 1927 году – за организацию в Новгороде «Уголка Толстого» (по официальной версии – «за присвоение государственного имущества») и в 1935-м. В последний раз, после 10 месяцев следствия и содержания в тюрьме, «толстовец» был сослан на три года в Архангельскую область на лесоповал, где и умер.
В качестве некоторого общего итога всех этих судебных решений, вынесенных в отношении этого убеждённого, мирного и порядочного человека, можно воспользоваться словами самого Льва Толстого из его письма Николаю Давыдову: «Не могу понять того, что делается в головах и, главное, в сердцах людей, занимающихся составлением таких приговоров. Жалею, что Вы отговорили меня от защиты. Я, разумеется, не защищал бы, а постарался бы обратиться к голосу совести тех несчастных людей, которые делают такие дела» (Толстой Л.Н. Собр. соч. Т. 78. М., 1956)[17].
Как правило, в сложных судебных делах Лев Толстой обращается за помощью не только к своим друзьям и единомышленникам.
В архивах есть и переписка Л.Н. Толстого с П.А. Столыпиным. Пётр Аркадьевич одновременно занимал две ключевые должности: председателя Совета министров Российской империи и министра внутренних дел. Семьи Столыпиных и Толстых связывают давние дружеские отношения, пользуясь которыми Лев Николаевич просит премьера поспособствовать освобождению ещё одного своего единомышленника – помещика А.М. Бодянского. В 1907 году тот был привлечён к уголовной ответственности за изданную им книгу «Духоборцы. Сборник рассказов, писем, документов и статей по религиозным вопросам», весь тираж котрой был конфискован. Харьковская судебная палата в закрытом заседании приговорила Александра Михайловича к шести месяцам тюремного заключения. В своём обстоятельном ответе на это обращение Пётр Аркадьевич пишет следующее: «Письмо Ваше получил 1) и приказал пересмотреть дело Бодянского. 2) Если есть возможность, конечно, он будет освобождён[18]. Не думайте, что я не обратил внимания на Ваше письмо. Я не мог на него ответить, потому что оно меня слишком задело. Вы считаете злом то, что я считаю для России благом. Мне кажется, что отсутствие “собственности” на землю у крестьян создаёт всё наше неустройство. Природа вложила в человека некоторые врождённые инстинкты, как то: чувство голода, половое чувство и т. п., и одно из самых сильных чувств этого порядка – чувство собственности. Нельзя любить чужое наравне со своим, и нельзя обхаживать, улучшать землю, находящуюся во временном пользовании, наравне со своею землёю. Искусственное в этом отношении оскопление нашего крестьянина, уничтожение в нём врождённого чувства собственности ведёт ко многому дурному и, главное,