надменные двери и около одной – минимализированное рабочее место секретарши.
Секретарша из декора не выпадала: лет двадцати с небольшим, на затылке – узел, на кончике носа – очки в тонкой оправе, костюм строгих форм и под цвет мягкой мебели. Я отметила, что она всем хороша, за исключением пиджака. В свете последних веяний, означенных в газете, он был явно коротковат.
– Горыныч! – не совсем в имидже обрадовалась секретарша и даже вышла из-за своего столика, кругло растопырив руки. С такими руками либо изображают танец кукол, либо обнимаются.
Я на всякий случай обернулась, но за нами не было не только ни одного Змея о двенадцати головах, двенадцати хоботах, но и вообще никого, кто смог бы оценить ее кукольный танец.
– Анжелка! – обрадовался Егор, и растопыренные руки секретарши облепили того, с кем я пришла устраиваться на работу. – Все хорошеешь?!
– А ты все такой же! – игриво ответила Анжелка, и я поняла, что ей не хочется покидать объятий Егора.
– Кхе-кхе, – вынуждена была напомнить о себе я, одновременно подумав, что всех этих секретарш с узлами на затылках и очками на кончиках точеных носиков почему-то непременно зовут Анжелами, Кристинами или, в крайнем случае, Дианами.
Егор выпустил секретаршу из объятий и, понизив голос, спросил:
– Алекс здесь?
Анжела кивнула в сторону одной из дверей, ничем не отличающейся от двух других.
– Сердитый?
– Как всегда.
– Мы пройдем?
– А это… – и секретарша брезгливо показала на меня длинным указательным пальцем с перламутровой лопаточкой ноготка.
– Это… со мной, – ответил Егор, не оборачиваясь, схватил меня за локоть и потащил к дверям, где скрывался клон Шамиля Басаева.
Хорошо воспитанный клон вежливо поднялся из-за стола, как только мы вошли, и с интонацией собственной секретарши изумленно воскликнул:
– Горыныч?!
– Не ждал? – усмехнулся Егор и плюхнулся на диванчик, стоящий против рабочего стола Алекса.
Я немедленно изящно пристроилась рядом. Повесить сумку за счастливо найденный длинный ремешок было некуда, и я решила поставить ее, как полагается в таких случаях, на пол у ног. Стоять сумка не захотела и со смачным шлепком завалилась на спину. Я подняла ее и попыталась угнездить на полу еще раз. Сумка покачалась немного и снова рухнула, теперь уже лицом вниз, и при этом из ее распахнувшихся недр под стол боссу фирмы покатились разные женские штучки в виде тюбиков давно использованных помад, хранящихся на черный день, зеркальца, расчески и прочих, не менее нужных вещей. А к ногам Егора спланировали запасные следки и носовой платок с голубыми кружавчиками.
Мой новый знакомый, неприязненно скривившись, быстренько собрал то, что оказалось в пределах его досягаемости, затолкал собранное в сумку, сунул ее мне на колени и сухо заметил: «Крепче держать надо». С этого момента я волей-неволей должна была напоминать боссу фирмы домохозяйку с кошелкой.